Сара Джио - Последняя камелия

– Смотрите под ноги, – сказала миссис Диллоуэй. – Дети ужасно не любят убирать за собой.

Я увидела справа книжный шкаф.

– Они любят сказки?

– Любили, – ответила она.

Я взяла с полки одну книжку с картинками.

– О, обожаю Беатрис Поттер [9] Беатрис Поттер (Элен Беатрикс Поттер; 1866–1943) – английская детская писательница и художник. (Прим. ред.) . Как вы думаете, им понравится, если я им почитаю?

Миссис Диллоуэй пожала плечами:

– Попробуйте. Но у последней няни не очень получилось.

Я села на диван рядом со шкафом.

– Можно вас кое о чем спросить?

– Разумеется.

– Нет ли чего-то такого, что мне нужно знать о случившемся с их матерью? Сэди сказала, что…

– Вам лучше не слушать сплетни горничных, мисс Льюис, – нахмурилась миссис Диллоуэй. – Не стоить ворошить прошлое, это не пойдет детям на пользу. Они многое пережили в прошлом году, больше, чем бы надо детям.

Я кивнула.

– Продолжим? – спросила она, когда я встала.

– Да, – ответила я, направляясь за ней к двери.

Мы прошли по темному коридору.

– Здесь детские спальни, – сказала миссис Диллоуэй. – Девочки спят здесь, а мальчики занимают комнаты справа.

Я насчитала пять дверей.

– Тут еще одна комната, – сказала я, подходя к последней двери справа и собираясь открыть ее. – Чья она?

Но миссис Диллоуэй опередила меня.

– Просто запасная спальня, – быстро проговорила она, сворачивая в новый лестничный пролет.

– А что это за зал? – спросила я, указывая в темный коридор впереди.

Она как будто задумалась, а потом проговорила, словно погрузившись в воспоминания:

– Восточное крыло принадлежало леди Анне. Там ее спальня, гардеробная и кабинет.

– А-а-а, – протянула я, смущенная своим вопросом. – Я… я…

– Ничего, – сказала миссис Диллоуэй. – Вы должны знать. Дети обычно ходили здороваться с ней по утрам. Его светлость обычно бесило, что она разрешала им запрыгивать на кровать. Она никогда не была такой чинной, как он.

Ее глаза смотрели грустно, отстраненно. Мне хотелось побольше узнать о леди Анне. Я смотрела в коридор, чувствуя гипнотическое влечение, но не успела двинуться туда, как ощутила у себя на запястье холодную руку миссис Диллоуэй.

– Прошу вас, – проговорила она, указывая на лестницу, идущую на третий этаж. – Мне нужно кое-что показать вам.

Я поднялась вместе с ней наверх и взглянула на изогнутый в виде купола потолок с причудливо отделанной росписью и фресками, изображавшими ангелов, зверей и цветущие пейзажи.

Каково, должно быть, жить детям в настоящем музее?

Миссис Диллоуэй указала на дверь впереди:

– Мисс Льюис, можно доверить вам один секрет?

– Конечно, – ответила я, слегка смутившись.

Когда мы подошли к двери, она достала из кармана платья медный ключ, вставила его в замок и предупредила:

– Он туговат.

Замок открылся, и домоправительница повернула ручку. Дверь громко заскрипела.

– Петли немного заржавели за эти годы. – Ее голос звучал явно неодобрительно. – А все этот проклятый деревенский воздух. Чудо, что все мы тут не проржавели насквозь.

Я смотрела вперед, за дверь, мимо миссис Диллоуэй.

– Входите, мисс Льюис, – сказала она, чувствуя мое замешательство.

В сумрачную прихожую проникал луч света, и домоправительница внимательно осмотрелась по сторонам.

– Скорее. Нас не должны увидеть.

Как только я шагнула внутрь, она с торопливым щелчком закрыла дверь. Свет лился вниз через стеклянную крышу над головой. Я прошла вслед за миссис Диллоуэй, оттолкнув от лица своенравный стебель какого-то вьющегося растения. Он тут же спружинил назад и нахально шлепнул меня по лицу.

– Что здесь было? – спросила я зачарованно.

– Оранжерея, – ответила она и понизила голос: – Оранжерея леди Анны. – Она сделала еще несколько шагов вперед. – Это стоит увидеть, верно?

Я была слишком потрясена, чтобы говорить. На сварных решетках плясали вьющиеся стебли с ярко-розовыми цветами. Я сразу же их узнала – бугенвиллея, тот самый вид, что рос в теплице № 4 в Нью-Йоркском ботаническом саду. Сразу за ней стояли наготове два дерева в горшках – лимон с блестящими на солнце желтыми шариками и что-то вроде апельсина, усеянного совсем крошечными плодами, каких я никогда не видела.

– Что это? – околдованная, спросила я.

– Кумкват. Леди Анна обычно собирала их для детей. – Она сорвала один крохотный апельсинчик. – Вот, попробуйте.

Я взяла его в руку, восхищаясь его гладкой блестящей кожицей, и вонзила зубы в мякоть плода. Его тонкая кожица лопнула у меня во рту, наполнив его кисло-сладким соком. Вкус был такой изумительный, что я зажмурилась и улыбнулась.