Адам Робертс - Стеклянный Джек

Но потом перегрузка ослабела и в какой-то момент вовсе исчезла. Диана открыла глаза и поняла, что снова и снова шепчет одно и то же слово: «Больно».

Сафо помогла ей выбраться из кресла. «Ред Рум» теперь двигался по инерции, легко и спокойно.

– Наше путешествие продлится три дня, – сказал Яго, свесившись с потолка, будто летучая мышь. – Тебе опять приснился кошмар?

– Я не заснула как следует, – выдохнула Диана. Но она была вся в поту, и, поскольку пот плохо испаряется в невесомости, ей сделалось очень жарко. Её лицо покраснело. – Я не понимаю. У меня раньше никогда в жизни не было кошмаров.

– А ведь ты прожила так много лет, – сказал Яго с улыбкой.

– Но я видела… нет, не понимаю.

– Что ты видела?

– Смерть. Двойников. Боль.

– Может, – предложила Сафо, – нужно снотворное? Чтобы лучше спать?

– Я не могу принимать снотворные препараты, – рефлекторно ответила Диана. – Сновидения – один из ключевых элементов того, как я обрабатываю информацию и решаю задачи. Я не могу вмешиваться в эти процессы. И не могу подавлять сновидения опиатами.

– В следующие три дня нам не придётся решать никаких задач, – заметил Яго. – Кроме одной – как скоротать время, пока не прибудем ко мне домой.

– Ох, Яго, – сказала она тем покровительственным тоном, на какой способны только подростки, бросающие упреки взрослым. – Всегда найдутся какие-то задачи!

В оставшуюся часть перелета, пока они путешествовали в невесомости, кошмары не возвращались. Когда корабль летел по инерции, она спала спокойно. Но в тех случаях, когда им приходилось забираться в перегруз-койки, чтобы заложить какой-нибудь тщательно просчитанный вираж, ощущение веса в костях и грудной клетке снова напоминало Диане о ее страхах. Последние полчаса, когда корабль сбрасывал скорость, стали настоящей пыткой: клаустрофобия (она ещё ни разу не испытывала клаустрофобии!), паника, ужас. Иными словами, проблема заключалась в силе тяжести. Или, возможно, в плохих ассоциациях между тяготением на поверхности Земли и внезапным, пугающим насилием.

В остальном путешествие прошло столь же гладко, как и десяток предыдущих. В какой-то момент Яго заподозрил слежку, но потом, сосредоточенно изучив показания приборов, пришел к выводу, что это просто эхо.

– Это не может быть полицейский корабль, – сказал он. – И даже не потому, что им неоткуда знать, где мы, – просто преследователь, если верить показаниям, ничем не отличается от нас. Просто копия. Как доппельгангер. Это глюк.

Через шесть часов глюк испарился с радара, что подтвердило теорию Яго.

Наконец они прибыли. Они пришвартовались у единственного шлюза маленького пузыря, отсвечивавшего зеленью в чёрном небе.

– Диана, Сафо, – объявил Яго. – Это мой дом. Строго говоря, моё убежище. Вы первые люди, не считая меня, которым довелось сюда попасть. Я надеюсь, здесь мы будем в безопасности, по крайней мере, какое-то время. Разумеется, мощные ИскИны Улановых мониторят миллиарды объектов, вращающихся вокруг Солнца; но я изрядно потрудился и потратил много денег, чтобы Дунронин выглядел в точности как обычное маленькое обиталище, коих в Сампе миллиард. Власти убеждены, что здесь живут совершенно непримечательные люди, такие же, как триллион других обыкновенных людей, – питаются ганком, выращивают овощи, чтобы дополнить рацион, поклоняются каким-нибудь странным богам. Мы спрячемся в толпе.

– Дунронин? – переспросила Диана.

– Я так его называю. Это своего рода шутка. Да, шутка [49]. Ну ладно; дом небольшой, но он куда как просторнее, чем «Ред Рум 2020», так что давайте выберемся из брюха этой беговой лошадки и разомнём ноги.

Сфера и впрямь была маленькая – сто метров в диаметре; стены местами были прозрачными, местами поросли низкорослым кустарником, не нуждавшимся в уходе. Они находились достаточно близко к орбите Венеры, чтобы Солнце казалось заметно больше и ярче, и чёткие чернильные тени двигались внутри пузыря, когда он медленно вращался. Клумбы для овощей имелись, но в них росли сорняки.

– Я здесь не был много лет, – пояснил Яго. – Но на то, чтобы привести поддоны в порядок, вряд ли уйдет много времени. Мы перенесём сюда часть льда. И только поглядите на фруктовое дерево! Я его купил отчасти из-за генетической модификации, замедляющей рост, потому что у меня нет возможности часто его навещать и подрезать ветви. Но даже с учётом этого оно выросло в четыре раза со дня, когда я видел его в последний раз!

Без подсказки Диана ни за что бы не признала в клубке шипастых чёрных ветвей с кожистыми белыми цветами, чьи лепестки напоминали язычки, фруктовое дерево.