Глэдис Митчелл - Убийства в Солтмарше. Убийство в опере (сборник)

– Конечно, они брат и сестра, – холодно сказала миссис Куттс. – Если бы вы обратились ко мне, я бы вам давно это сообщила.

– К счастью, миссис Брэдли обошлась и без вашей, тетя, помощи, – встряла Дафни, которая просто не могла не вставить тете шпильку.

Тут, нечего и говорить, началась перепалка. Потом все успокоились (только Дафни еще показывала мне язык, потому что я впервые в жизни встал на сторону ее тети), и миссис Брэдли продолжила:

– События начали назревать, когда мистер и миссис Куттс отослали беременную служанку, а дозрели окончательно, простите за неудачный оборот, когда произошел скандал в таверне. Накануне праздника, как вы помните, Боб Кэнди пытался прорваться в комнату Мэг, подозревая, что ее держат там насильно.

– Его, кажется, заперли в дровяном сарае, чтобы успокоился? – спросил я.

– А, да, он потом еще пришел к нам сказать, что не станет участвовать в крикетном матче, – вспомнил Куттс. – Точно-точно.

Старикан был сама деликатность пополам с профессиональным сочувствием.

– Да. Доведя его до нужного градуса ярости, – продолжала миссис Брэдли, – либо брат, либо сестра Лори – скорее всего она – налгали ему, что отец ребенка – негр. Упоминание об этом огорчило сегодня беднягу Йорка.

– Еще как огорчило! – вставил сэр Уильям.

– Видно, были задеты его нравственные чувства, – предположил Гэтти.

– Скорее чувство справедливости. – Куттс смущенно кашлянул. – Ведь это неправда. Не он же отец ребенка.

– Самое простое объяснение и есть самое верное, – сказала миссис Брэдли. – Йорк – человек мнительный и нервный и очень боится линчевания. Все негры, проживавшие когда-либо в странах, где процветает расовая дискриминация, имеют, выражаясь языком психологов, фобию – они страшно боятся самосуда. Но вернемся к Кэнди. Лори налгали ему об отце ребенка, дали время поразмыслить об услышанном и довести себя до остервенения, а вот времени успокоиться не дали. Подло притворившись, будто сочувствуют бедняге, они отпустили его на целый день. Думаю, Лори не сомневались: пока все работники веселятся на празднике, Боб непременно попробует добраться до Мэг и посмотреть на ребенка. Этот их поступок – самое скверное в деле.

– Ребенка Боб, конечно, не увидел. По мнению судебного обвинителя, могло быть так: Боб желал знать самое худшее и, пытаясь заставить девушку показать ему ребенка, зашел слишком далеко и задушил ее. «Он был уверен, – это слова обвинителя, – что жертва любой ценой захочет скрыть от него свидетельство своего позора».

– Вопрос тех пятнадцати минут, когда Боб предположительно совершил преступление, так основательно рассматривался на суде, что нет нужды затрагивать его снова. Даже девушка по имени Мейбл, готовая защищать Боба до последнего, практически проговорилась нам с Ноэлем, что он мог успеть и принести бутылки, и совершить убийство. Заслуживает внимания еще одна версия обвинения: Боб загодя отобрал нужные бутылки, желая иметь в запасе время для убийства, или же – если бедняга планировал всего лишь это! – для разговора с Мэг. Если преступление готовилось заранее, логично предположить, что Боб постарался распределить свое время.

– Как я уже говорила, переход от низости к благородству невозможен, – продолжала она. – О крохоборстве Лори я узнала из двух независимых источников. Я слышала, что он недоплачивает деревенским ребятишкам, которые собирают для него пустые бутылки, а также наживается на кокосах, поставляемых им для праздника. Моими информантами были миссис Гэтти и мистер Уэллс, соответственно. – Она послала нам благодарную улыбку.

– Вот и еще пример случайно полученных, но весьма важных сведений, – вставил я.

– Крайне важных, – подтвердила миссис Брэдли. – С этими сведениями никак не вязался тот факт, что Лори приютили девушку, которая потеряла и заработок, и репутацию и которую выставил из дому собственный отец. – Миссис Брэдли улыбнулась и ядовито добавила: – Говорят, вашей деревне посчастливилось иметь очень щедрого викария. Однако мои попытки проверить правдивость слухов, что он платил хозяевам таверны за содержание Мэг Тосстик, не увенчались успехом.

– Надо думать! – воскликнула миссис Куттс.

Миссис Брэдли рассмеялась, а миссис Гэтти злорадно вставила:

– Да, слухи были такие сильные, что от них у викария даже окна побились.

Супруга викария сжала губы в узкую полосочку. Глаза ее смотрели прямо вперед – такого взгляда ее домочадцы боялись как огня. На ее собеседниц это, конечно, впечатления не произвело, и миссис Брэдли продолжила: