Эйс Аткинс - По закону плохих парней

Он обнаружил брата Дэвиса спящим в первом ряду. Проповедник положил ноги на край сцены и храпел. На его коленях лежала развернутая книга Пата Робертсона о спасении семьи во время светопреставления.

Дэвис проснулся и широко открыл глаза. Он ожидал появления Зверя.

– Брат, – прошептал Дитто. – Я в беде, нужны деньги. Говри хочет меня убить, и я не хочу неприятностей.

– Вы кто?

– Это я, – сказал Дитто. – Вы меня знаете.

Брат Дэвис кивнул в знак согласия и сморщил лицо, изучая профиль Дитто.

– Говри исчез.

– А деньги?

– Они ему не принадлежат, – пояснил проповедник. – За ними приходили люди из Мемфиса.

– Мне нужно всего пятьсот долларов.

– У меня их нет. Те парни из Мемфиса забрали свои деньги и оставили нас без средств.

– Что вы будете делать?

– Продолжать служение.

– Вы действительно священник?

– Да, черт возьми, действительно.

Дитто покачал головой:

– У меня остались восемь долларов и подружка с младенцем.

– Та дерзкая девица? – оживился брат Дэвис. – Мне нравятся девушки с характером.

Дитто кивнул. Брат Дэвис облизал потрескавшиеся губы.

– Ты сношался с ней? Она раздевалась?

– Вы можете одолжить мне немного денег? – спросил Дитто.

Брат Дэвис встал и закрыл книгу, затем поднялся по ступенькам на подиум, к кафедре. Сверху над ним висел на цепи большой крест из обтесанного и покрытого шеллаком кедра.

– Дай мне взглянуть на девушку!

– Зачем?

– Ей нужно преподать урок.

– Прощайте, брат, – сказал Дитто. – Удачи.

– Дай мне всего пять минут, – попросил брат Дэвис.

Дитто показалось странным, что крест был изготовлен из рухнувшего дерева, а цепь куплена в хозяйственном магазине. Все это как-то не соответствовало обстановке.

Проповедник громко вскрикнул.

Дитто обернулся.

Вверху у прохода дверь с ромбовидным окном распахнулась, и вниз спустился сам Говри. Дитто чуть не наложил в штаны. Но Говри прошел мимо него и подошел к брату Дэвису, стоявшему за кафедрой. Он поднял пистолет, стоя под висящим самодельным крестом.

На Говри была лыжная шапочка. Он широко раскрыл глаза, блестевшие из-за приема метамфетамина.

– Сюда прислали людей из штата, – сказал брат Дэвис. – Они облазили твой лагерь прошлым вечером.

– Где деньги?

– Они не наши.

– Ты отдал их Стэгу?

Брат Дэвис печально покачал головой:

– Они принадлежат парням из Мемфиса.

– И ты позволил им взять их?

– У меня не было выбора.

– Чушь.

Говри выстрелил ему в плечо и ногу. Старик повалился на землю. Говри вскочил на сцену, как разъяренный зверь, и стал бить старика ногами, спрашивая, куда тот дел деньги. Затем подошел к краю сцены и снял крест с цепей. Тот упал рядом с головой проповедника.

– Они убьют меня.

– Я сам убью тебя.

– Ты уже это сделал.

– Ты, паршивый лживый пастор, куда дел деньги? Лживый проповедник!

Старик указал окровавленной рукой за занавеску и что-то сказал о наличности, хранившейся в коробке для псалтырей у двери. Говри, присев на корточки, проверил коробку и пересчитал пачки.

– Это все?

– Больше у нас не было.

– Врешь, гадина!

Говри встал над стариком, обрушивая на его голову удары и оттаскивая окровавленное тело к кресту.

Он надел на старика цепи и поднял к стропилам бывшего кинотеатра. Дитто перевел дух, полагая, что этот сукин сын, возможно, забыл о его присутствии.

– Пойдем, толстый говнюк, поможешь мне взять свое! – крикнул Говри, привязывая цепь к стене. Он оставил золотозубого пастора в висячем положении, истекающего кровью и молящего об освобождении.

Дитто вскочил на ноги и побежал выполнять приказание, вытирая о штаны потные руки. У него от страха дрожали губы.

– Куда мы едем?

– Туда, где Джонни Стэг спрятал мои гребаные деньги.

Лена заметила, как Говри припарковался позади кинотеатра и вошел во входную дверь. Она соскользнула с сиденья, закрыла глаза и постаралась успокоить малышку, которая начала плакать как раз в этот момент. Теперь Лена называла девочку Джой, именем, которое пришло в голову Дитто, может, первым внятным именем, встретившимся ей в последнее время.

Дитто находился внутри помещения с пастором, и Говри зашел туда.

Неприятная ситуация, подумала девушка.

Но Дитто не заглушил мотор, и она могла рвануть из Иерихона так далеко, как мог увезти ее этот полутанк. Вместо этого она продолжала ждать, закрыв глаза и шепча молитву. Она надеялась, что Господь укрепит ее душу сильнее, чем брат Дэвис. Раздались выстрелы, и Лена помолилась, чтобы пули миновали Дитто. Этот маленький толстяк имел благородства больше, чем любой другой человек, встречавшийся ей в жизни.