Грегг Гурвиц - Сирота Х. Человек из Ниоткуда

Рабочие засуетились. Эван кивнул на постер фильма «Франкенштейн встречает Человека-волка», лежавший на столе рядом.

– А с этим что?

– С этим парнем? – Мелинда улыбнулась, демонстрируя два ряда ровных белоснежных зубов. – Симпатяга, да? Несколько раз его рвали и штопали, как большинство хороших мужиков. – Она отогнула угол постера, чтобы показать Эвану изнанку. – У него тут все эти печати от коллекционеров, доказывающие подлинность. Но .

Женщина выкрикнула приказ, и через мгновение лампы в помещении одна за другой со щелчком потухли. В руке Мелинды возникла ультрафиолетовая лампа. Зеленая и белая краски постера засветились люминесцентным светом.

– Видишь? Подделка. Свечение это выдает. Распечатали на струйном принтере, наклеили на винтажную бумагу и искусственно состарили.

Снова зажегся свет. Мелинда взяла постер со стола и убрала его в ящик.

– Я узнаю́ хорошую подделку, когда ее вижу, – хмыкнула женщина, похлопав Эвана по руке и увлекая его за собой по черному коридору, пахнущему нефтью. – Торговля постерами, Эван, – это Дикий Запад.

– Да уж, похоже на то.

Они вошли в комнату для фотографий с заклеенными окнами, чтобы блики не мешали съемке. Замечательный повод иметь непроницаемую комнату, где можно вести дела определенного рода.

– Сколько времени прошло? – спросила Мелинда. – Шесть месяцев? И ты пришел потому, что соскучился?

– Конечно. Но не только поэтому.

– Тебе нужны новые права? Карточка социального страхования? Виза?

– Я пока что не сжег те, что у меня уже есть.

Мелинда криво улыбнулась:

– Ты знаешь, где достать постер немецкой версии «Метрополиса» сорок на восемьдесят?

Это был святой грааль Мелинды – как и любого продавца постеров. Цена такого плаката достигала миллиона долларов. В мире существовало всего три известных экземпляра.

– Увы, нет. – Эван вынул из кармана паспорт Кэтрин и протянул его Мелинде.

Та несколько секунд разглядывала обложку, затем взяла паспорт в руки и раскрыла, глядя на фото.

– Мне стоит ревновать? – Мелинда игриво склонила голову набок.

Положив паспорт на верстак, она открыла несколько выдвижных ящиков, в которых хранились въездные визы.

– Хочешь, она побывает в Индии? – Мелинда взяла одну из печатей. – Или как насчет Галапагосских островов? А вот хитрая штучка, ее ставят на Бальтре. – Женщина опустила печать на кусок бумаги и принялась разглядывать результат.

– Нет. Мне не нужно украсить этот паспорт. Мне нужно знать, настоящий ли он.

Тонкие брови Мелинды приподнялись, но даже при этом на ее безупречной коже не появилось ни одной морщинки. Сменив игривый настрой на деловой, она подошла к микроскопу фирмы «Амскоп», подключенному к компьютеру для вывода изображения. Перекинув волосы через плечо, Мелинда прильнула к окуляру. Она изучила обложку, швы, просмотрела все страницы под различным освещением.

Затем женщина подошла к компьютеру и некоторое время изучала изображения, а потом вернулась к паспорту, на этот раз рассмотрев документ дюйм за дюймом при помощи лупы.

– Паспорт настоящий, – наконец изрекла Мелинда.

– Ты уверена?

Женщина выпрямилась, стерла изображения с компьютера, а затем очистила кэш.

– Эван, паспорт подделать очень сложно. Бумагу, на которой он напечатан, невозможно подделать вовсе.

– Даже при помощи клише?

– Не выйдет, – покачала головой Мелинда.

– Может, шелкотрафарет с детализированного отфотошопленного изображения?

– Даже я не смогла бы достичь такой четкости.

Что ж, это говорило о многом.

Мелинда шумно выдохнула.

– Слушай, может быть, кому-то и удалось создать инструменты для рельефного изображения. Но голограммы? Их подделать невозможно. Это идеальный экземпляр. – Мелинда какое-то время смотрела Эвану в глаза, а затем продолжила, почувствовав, что он не уверен до конца: – Это не подделка. Это не хорошая подделка. И не великолепная подделка. – Театрально изогнув запястье, Мелинда протянула Эвану паспорт. – Это оригинал.

Сидя в своем личном командном центре в полутьме «хранилища», Эван пил водку со льдом и просматривал записи камер безопасности с мансарды. Кэтрин спала плохо, то и дело принимаясь беспокойно ворочаться. У нее были весомые поводы для тревоги.

Эван и сам ощущал беспокойство, а к этому чувству он не привык.

Он привык к необходимости разгадывать головоломки и разыскивать недостающие фрагменты, привык решать сложные уравнения. Но в этом случае он упускал что-то куда более значимое. Эван не знал, каким образом противнику удалось выследить его и Кэтрин – и не один раз, а дважды. Он не знал, кто пытался их убить. Он не знал, можно ли верить своему клиенту.