Бекка Фитцпатрик: Черный лед

Мобильник нежно запел голосом Рода Стюарта «Если хочешь мое тело» [2], но я не стала отвечать сразу, чтобы успеть подпеть ему: «и считаешь меня сексуальным». На другой стороне улицы миссис Притчард с грохотом захлопнула окно гостиной. Не могла же я, в самом деле, допустить, чтобы такой чудесный сигнал вызова пропал впустую!

– Привет, малышка, – бросила Корби, лопнув пузырь жвачки прямо в трубку. – Мы по плану или как?

– Небольшая проблема: в машине маловато места, – сообщила я с театральным вздохом. Мы с Корби дружили уже целую вечность и стали почти как сестры. Поддразнивание было одним из любимых наших развлечений. – Упихнула спальник и одежду, но придется выложить один мешок: такой синий с розовыми тесемками.

– Только попробуй выбросить мои вещи – навеки распрощаешься с грязными деньжатами нашей семьи.

– Так и знала, что ты начнешь козырять своей богатой семейкой.

– А чего стесняться, если все так и есть? В любом случае, все претензии к тем, кто нанимает мою маму, чтобы развестись. Если бы люди умели просто поцеловаться и помириться, она бы осталась без работы.

– Тогда пришлось бы тебе самой пошевелиться. По мне, развод – это потрясно!

Корби фыркнула.

– Только что звонила Медведю. Он пока даже не начал собираться, но божится, что присоединится к нам в Айдлвайлде еще до вечера. – Семья Корби владела Айдлвайлдом, роскошным домом в национальном парке Гранд-Титон, и на всю следующую неделю это место становилось для нас самым близким островком цивилизации. – Но я сказала ему: если мне придется самой выгонять летучих мышей из-под крыши, его ждет долгий период воздержания до конца весны.

– Все еще не могу поверить, что родители позволяют тебе проводить весенние каникулы вместе с парнем.

– Ну… – нерешительно протянула Корби.

– Так и знала! Что еще, выкладывай.

– В качестве дуэньи едет Келвин.

– Что?

Корби изобразила, что ее тошнит:

– Он приехал домой на весенние каникулы, и папа заставляет его ехать с нами. Я с ним еще не говорила, но он, наверное, просто в ярости. Он терпеть не может, когда отец указывает ему, что делать. Особенно теперь, когда он в колледже. Кэл будет в ужасном настроении, и мне придется это терпеть.

Я опустилась на бампер джипа, ноги внезапно показались ватными, стало трудно дышать. Призрак Келвина полез сразу из всех щелей. Я вспомнила наш первый поцелуй: мы тогда играли в прятки на берегу реки за его домом, он провел пальцем по бретельке лифчика и разомкнул языком мои губы, а над ухом звенел комар.

Я извела пять страниц дневника, описывая тот вечер, – все писала и писала, до одури.

– Он будет дома с минуты на минуту, – продолжила Корби. – Хреново, правда? В смысле: вы же с ним расстались, да?

– Еще как, – заверила я подругу, надеясь, что придала голосу умудренность опытом и пресыщенность.

– Мне бы не хотелось, чтобы все чувствовали себя неловко, понимаешь?

– Ой, я тебя умоляю! Я уже тысячу лет не думала о твоем брате. – И тут меня осенило. – А что, если я пригляжу за тобой и Медведем? Скажи предкам, что мы обойдемся без Келвина. – Откровенно говоря, я не была готова к встрече с Келвином. Может, удастся соскочить? Сказаться больной. Но это была моя поездка! Я столько усилий приложила, чтобы она состоялась. И не позволю Келвину все испортить. Напортился уже, хватит.

– Они на это не купятся, – вздохнула Корби. – Келвин встретит нас в Айдлвайлде сегодня вечером.

– Сегодня? А как же его барахло и все такое? Когда он успеет собраться? У нас несколько дней ушло на сборы.

– Слушай, это же Келвин. Он, считай, наполовину горец. Подожди – Медведь на второй линии. Я тебе сейчас перезвоню.

Я повесила трубку и развалилась на траве. Вдохни, выдохни . Надо же: именно тогда, когда я наконец-то окончательно выбросила его из головы, Келвин снова появляется в моей жизни, заставляя меня переживать все по второму кругу. Можно только посмеяться над иронией судьбы. Он всегда оставлял последнее слово за собой, фыркнула я.

Конечно, какие ему долгие сборы – он практически вырос во время походов вокруг Айдлвайлда. Все его снаряжение, скорее всего, лежало собранным в шкафу – только руку протяни.

Я перемотала на несколько месяцев назад, мысленно вернувшись в осень. Келвин и пяти недель не проходил в первокурсниках Стэнфорда, когда бросил меня. По телефону. Именно в тот вечер, когда был так нужен мне. Не хотелось даже вспоминать, как прошел тот вечер и чем закончился. Мне все еще было больно.