Нора Робертс - Обнаженная смерть

Он с улыбкой вынул из внутреннего кармана пальто кремневый пистолет, для которого сам изобрел глушитель, и увидел в ее глазах всего лишь любопытство.

– Что это? Хочешь, чтобы я поиграла с новой игрушкой?

Первый выстрел он сделал в голову. Она упала на кровать, и он с удовольствием отметил, что хлопок был еле слышен. Он спокойно произвел второй выстрел – между ее молодых тугих грудей, и третий – в нежную промежность.

Выключив камеру, он аккуратно уложил Лолу среди окровавленных подушек и выпачканных кровью, но по-прежнему улыбающихся зверят. Она смотрела на него удивленным взглядом широко раскрытых, остановившихся глаз.

– Девушке не годится так жить, – ласково сказал он ей и вернулся к камере, чтобы зафиксировать финальную сцену.

Еве очень хотелось съесть шоколадку. Большую часть дня она давала показания в суде, а когда собралась пообедать, раздался звонок частного осведомителя. Встреча с ним стоила ей пятидесяти долларов, а привела только к появлению сомнительной ниточки в деле о контрабанде, над которым она безуспешно билась вот уже два месяца.

Теперь ей срочно требовалось что-нибудь сладкое, чтобы набраться сил, дотащиться до дома и приготовиться к семичасовой встрече с Рорком.

К ее услугам было по пути сколько угодно закусочных, обслуживающих водителей прямо в машинах, но она предпочла маленькую старомодную кафешку на углу Семьдесят восьмой улицы. Ева сама не понимала, почему любила бывать здесь. Владельцем этой закусочной был грубиян Франсуа с бегающими глазками, оказавшийся в Америке лет сорок назад. Америку и американцев Франсуа ненавидел, но тем не менее не вернулся на родину, а предпочитал изрекать всякие гадости и ныть за прилавком своего заведения, считая его удобным местом для обличения политического абсурда.

Ева из вредности звала его Фрэнком и заглядывала к нему каждую неделю, чтобы узнать, какую новую пакость он изобрел, чтобы отказать ей в кредите.

Мечтая о шоколадке, она шагнула в раздвинувшиеся при ее появлении стеклянные двери. Стоило им начать беззвучно закрываться у нее за спиной, как инстинкт заставил ее насторожиться.

У прилавка спиной к ней стоял верзила-посетитель в куртке с капюшоном. «Шесть футов пять дюймов, не меньше двухсот пятидесяти фунтов», – прикинула она. Ей даже не потребовалось взглянуть в испуганную физиономию Франсуа, чтобы почуять неладное, запах беды был так же силен и тошнотворен, как аромат рагу с овощами – сегодняшнего дежурного блюда.

К тому моменту, как двери окончательно сомкнулись, она успела отказаться от мысли воспользоваться оружием.

– Иди-ка сюда, стерва! Живее!

Мужчина обернулся. Бледность не могла скрыть желтого оттенка его кожи – свидетельства смешения кровей, – выражение глаз было совершенно отчаянное. Прикидывая, чем все это пахнет, Ева изучала маленький круглый предмет у него в руке.

Самодельное взрывное устройство и так не сулило ничего хорошего, а тут еще рука грабителя тряслась от волнения. Любители самодельной взрывчатки – известные психи. Этот идиот был вполне способен укокошить десяток людей, выронив свое изделие!

Ева бросила на Франсуа предостерегающий взгляд, давая понять, что, назвав ее лейтенантом, он мгновенно обречет всех присутствующих на гибель. Показывая грабителю пустые ладони, она шагнула к прилавку.

– Я не хочу неприятностей, – пролепетала она, заставляя свой голос дрожать так же сильно, как дрожала его рука с бомбой. – Пощадите! Дома меня ждут дети.

– Да заткнись ты! Ложись на пол! На пол!

Ева опустилась на колени рядом с каким-то человеком, который лежал лицом вниз, прижимая ладони к затылку. На счастье, посетителей было немного; Ева видела только чьи-то ноги, высовывающиеся из-за столика.

– Всё сюда! – приказал грабитель Франсуа, размахивая своим опасным изделием. – Всё давай: деньги, чеки. Живее!

– День неудачный… – заныл Франсуа. – Сами понимаете, разве это бизнес? Вы, американцы…

– Хочешь попробовать? – Грабитель сунул взрывчатку Франсуа под нос.

– Нет, нет!

Франсуа в панике набрал код. Касса открылась. Грабитель посмотрел сначала на деньги, потом на потолок и, кажется, только тут заметил камеру, усердно снимавшую всю сцену.

Ева угадала его мысли. Камера запечатлела облик грабителя, и теперь все деньги Нью-Йорка не смогут его стереть. Единственной надеждой была взрывчатка, которую он швырнет, прежде чем выбежать на улицу и пропасть в толпе.