Марджери Эллингем - Спрячь меня (сборник)

– Я поеду к тете Марте. Она ждет меня на Парк-лейн, – сказала Вэл.

– Вот как. Что за досада, – заметила Джорджия. – А что же нам делать? Алан?

– Да?

– Покатай меня на самолете.

– Сейчас?

– Да, только сначала переоденемся. Отвези меня в «Цезарев двор» и покатай на самолете. Я хочу улететь от всего этого, хотя бы ненадолго. Пожалуйста, Алан, мне так хочется.

– Ладно, – нерешительно произнес он. – Но там ужасно холодно, к тому же идет дождь.

– Ничего страшного. – Джорджия пожала плечами. – Мы разожжем огонь, будем сидеть рядом и болтать. Или нарядимся в какие-нибудь старые одежки и пойдем в какой-нибудь вшивый кабачок в Сохо, где нас никто не узнает. Ну как?

Вэл взглянула на Делла. Он тяжело смотрел на Джорджию. Невозможно было понять, о чем он думает. В его взгляде читался явный интерес, но что он о ней думал, оставалось тайной. Вэл моргнула и отвернулась.

– Приехали, – сказала она с облегчением. – Зайдете? Нет? Ну хорошо. Джорджия, увидимся. Алан, пока.

Ее маленькая рука, затянутая в перчатку, коснулась их рук, и она исчезла. Джорджия посмотрела ей вслед и грустно улыбнулась.

– Бедная милая Вэл, – тихо произнесла она. – Все-таки она прелесть.

Делл ничего не ответил. Он пересел на освободившееся сиденье и взял Джорджию за руку.

– Сейчас я отвезу тебя домой, а потом уеду, – сказал он. – Позвоню завтра.

– Почему?

Она отодвинулась, уставившись на него широко распахнутыми глазами обиженного ребенка. Это был самый привлекательный ее образ, мягкий и ранимый. Он заколебался.

– Тебе не кажется, что это будет уместно? – спросил он наконец.

– Уместно?

Она искренне недоумевала. Делл натужно рассмеялся.

– В общем, до завтра, – сказал он.

Джорджия видела свое отражение в стекле, отделявшем их от черной спины шофера. Отражение ей льстило, и она вновь успокоилась. Она не понимала, что Делл испытывал вполне естественное отвращение от самой идеи сближения любви и смерти, и терялась в догадках.

– Сегодня вечером я хочу быть с тобой, Алан, – заговорила она, взяв его под руку. – Я сегодня не играю из-за похорон, ты же знаешь. Сегодня первый раз, действительно первый раз, когда я чувствую себя свободной.

Ее невозможно было понять превратно. Она говорила искренне, страстно и бесконечно щедро.

Он молчал, и она ощутила, как напряглась его рука. Подняв взгляд, она застала его врасплох и вздрогнула – на его лице было написано омерзение.

– Хорошо, – произнесла Джорджия, высвобождая руку. Она улыбалась, но чувства ее были задеты. – Хорошо. Завтра у меня очень много дел. Позвони послезавтра.

Он вздохнул и закрыл лицо своими жесткими, мозолистыми руками.

– Ты меня совсем не понимаешь, да? – спросил он.

– Дорогой, я все прекрасно понимаю. – Голос Джорджии звучал скорее убедительно, чем искренне. Она пристально смотрела на него своими твидово-серыми глазами, и он, почувствовав себя каким-то научным препаратом, испытал отвращение, стыд и тоску.

Тем временем Вэл спокойно вошла к себе в контору. Рекс встретил ее в холле двумя вопросами относительно платьев, о которых она совсем позабыла, и Вэл, высвободив свои мысли из спасительного забытья, занялась ими. Рекс ничего не заметил, а когда она вошла в маленькую кованую беседку леди Папендейк, та подумала, что девушка прекрасно выглядит, и порадовалась ее появлению, поскольку незадолго до этого ей пришло письмо.

Некоторое время они болтали о том о сем, включая некоторые рабочие вопросы. Вэл сняла свою черную шляпку, и ее золотистые волосы засверкали в лучах солнца, добравшихся до них из западного окна, за которым как раз выглянуло солнце.

– Я устала, – сказала Вэл извиняющимся голосом.

Тетя Марта сверкнула своими черными глазками.

– Ну что, Джорджия сыграла главную роль? Она любовалась собой?

– Наверное. Она прекрасно держалась.

– В самом деле? Тогда призрак ее мужа был очень рад.

– Наверняка, – рассеянно согласилась Вэл.

Она не села, и в ее движениях сквозила нервозность, не ускользнувшая от взгляда пожилой женщины.

– Ты чем-то раздражена?

– Нет-нет.

– Ну хорошо, – фыркнула леди Папендейк. – Сегодня мне пришло письмо от Эмили.

– От мамы?

Ничто не ослабляет эмоциональное напряжение лучше удивления, и Вэл подошла к столу, двигаясь совершенно естественно.

Леди Папендейк накрыла листок маленькими ручками.

– Это совершенно невозможно читать.

– Могу себе представить.

– Не уверена. Надеюсь, что не можешь. – Тетя Марта пожала плечами. – Ну ладно, прочти. Это, видимо, правда, иначе откуда ей знать? Тут уже ничего не поделаешь.