Анастасія Матешко - Несчастный случай. Старые грехи

– Из больнички, психбольнички, утром сдернул некто Тимур. Фамилия Балабан. Особая примета – подружка Жанна, вся в черном. Все слышит, но немая. Он был заперт за наркоту. Для него она – хлеб. Но с баблом – голяк. Может побираться. Наверняка знает точки.

– И?..

– Перехватить бы его. И стреножить, пока сестра не подъедет.

Вальтер допил чай и перевернул пиалу.

– Почему сам не займешься?

– Времени больше займет. И спугнуть боюсь. А твои ребята умеют делать все по-тихому. Тут, как бы это сказать, личное. Родня.

– Да, с такой родней сиротам позавидуешь. Тут ты прав, лучше из рук в руки сдавать. И не пылить, конечно. Я тебе, сыщик, ничего не обещаю. Но Губе задачу поставлю.

– Спасибо.

– Не за красивые глаза, Воха!

Воха отметил, что Вальтер впервые назвал его по кличке, значит, хочет подчеркнуть, что сейчас обращается не к менту. Иначе Вохе пришлось бы уйти не солоно хлебавши, ведь пойти на сделку с криминальным авторитетом действующий капитан полиции позволить себе не мог.

– Само собой, Данила Георгиевич! – он ответил в том же духе.

– Там подружка твоя кино собралась снимать про меня, хм, документальное!

– Откуда инфа? Я не в курсах! – Воха подался вперед.

– Канарейка на хвосте принесла. Так вот, убеди мадам Островую, что я не киногеничный!

Воха кивнул. Пока он раздумывал, подать ли руку на прощание или дождаться пока это сделает хозяин, Вальтер взял чайник и снова принялся разливать чай. Воха обрадовался поводу красиво завершить беседу.

– У Боба, кстати, такой же чайник есть и написано тоже что-то по-китайски.

– Это стихи, капитан. Про чай, заваренный на талой воде. Раритет. Династия Цянь. Вещь бесценная. Таких в мире пару штук.

Воха с видом знатока поцокал языком. «Похоже, Вальтер ценит Боба не меньше него самого. Иначе бы раритетную вещь не дарил». И вдруг его осенило! «А что если это Борька подарил Вальтеру чайник, а не наоборот? За то, что тот спас ему жизнь, выходив после ранения во время той истории с гадалкой. А потом во второй раз, когда Добрынин держал Боба на прицеле, а он, Воха, едва не опоздал. Да, господин Мамедов! Похоже, что в этой тройной защите, про которую говорил Новак, третий как раз вы! Только вот зачем вам это надо?»

Воха руки так и не подал. Губа вырос за его спиной, давая понять, что аудиенция закончена!

Вчерашний снег уже успел подтаять, лишь кое-где на клумбах виднелись его бело-грязные островки с обледенелой коркой по острым краям. На черных проталинах взгляду открывались залежи окурков, скопившихся под снегом за зиму. Вороны, перепрыгивая с места на место, высматривали что-то съестное и, сталкиваясь друг с другом, пугали мерзкими криками утреннюю тишину.

Захаревич медленно перешагивал через лужи на дорожке сквера. Первым делом он увидел шпица, который был сначала Вохиной собакой, затем перекочевал к Шульге, а пару недель даже жил у самого Захаревича. Бо-бо весело гонял по скверу, ловил улыбающейся пастью крупные снежинки и сосредоточенно метил кусты. Вот кому капризы погоды были нипочем!

Следом показался Шульга. В робе и берете. Он щурился без очков, по силуэту силясь узнать коллегу. Мужчины молча пожали друг другу руки.

– Да, Захар, слушаю.

– Выводы экспертизы по Татарскому, в целом, подтверждаются. Подкопаться не к чему.

– Да, я знаю, после тебя трудно найти что-то новое. Почерк его?

– Рука дрожит. Но Татарский точно писал сам. А тремор – не удивительно: сколько по дочери скорбел. В смысле – квасил беспробудно.

Боб задумался и вздрогнул, когда прямо из-под его ног шумно взлетела ворона.

– Он мог обвинить Калганова в своей смерти под этим делом, – Борис выразительно щелкнул себя по горлу.

Захаревич покачал головой.

– Я тоже об этом подумал. Но, как назло, Татарский был трезв не менее двух суток. Как говорится, в здравом уме и трезвой памяти.

– И все-таки, Захар, ты пришел. Значит, что-то не срастается?

Захаревич шумно высморкался в большой старомодный платок и плотнее закутал шею клетчатым шарфом.

– Маленькая деталь, Боря. Подробно я изложил в отчете. Короче – характер перелома шейных позвонков вызывает сомнение.

– А именно?

– Если человек сам лезет в петлю и прыгает со стульчика, позвонки ломаются под другим углом, нежели если ему ломают шею руками.

Захаревич дотронулся руками до шеи Боба. Даже перчатки не поленился стянуть. Боб невольно отпрянул.

– Э, Захар, поаккуратней! На себе не показывают!