Деже Кемень: Несчастный случай с профессором Баллой

ДЭЖЭ КЕМЕНЬ

НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ С ПРОФЕССОРОМ БАЛЛОЙ

Пер. с венг. Е. Тумаркиной

- Расскажи толком, Габор, что, собственно говоря, произошло? - Сакач закурил сигарету.

Шомоди огляделся. На столе валялись книги, в углу тахты лежала стопка выглаженных рубашек, дверца шкафа была приоткрыта - уже много лет замок ее испорчен.

- Нет ли у тебя чего-нибудь выпить? - спросил он.

Сакач вынул из ящика стола бутылку джина и наполнил стаканы.

- Шеф совсем меня с ума сведет!

- Ты с ним поругался? - Со стаканом в руке Сакач удобно откинулся на тахте и подмигнул другу.

- С Баллой? - запротестовал Шомоди. - Ну, нет! Бедняга Краммер был человеком нервным, с ним трудно было ладить. Зато шеф - воплощение спокойствия. Хотя, знаешь, именно в этом все дело: с тех пор как их машина перевернулась на шоссе в Гетеборге, нервы у него очень сдали. Однако он держит себя в руках, он всегда отличался сильной волей. Но... поэтому я к тебе и пришел.

Сакач задумался.

- Насколько я помню, его ассистент погиб...

- Краммер? К сожалению. Талантливый был ученый... Он сидел за рулем - Балла не водит машину. Автомобиль занесло, он налетел на бетонную ограду, руль продавил Краммеру грудь. Балла тоже был ранен, его доставили в больницу без сознания, там он пролежал дней десять. - Шомоди на мгновение замолчал, потом нерешительно, словно оправдываясь, продолжил: - Послушай, Имрэ, не смейся надо мной, я совершенно уверен, что полиции здесь делать нечего. Я пришел не н полицейскому, а к другу. Вот уж скоро год, как старик то и дело задает мне загадки. Не думаю, что намеренно, но я не люблю загадок. Особенно неразрешимых. Представь, он мой непосредственный начальник, я, как говорится, его правая рука и...

Сакач прервал его:

- Неразрешимых загадок нет, старина! Но продолжай. Итак, ты его правая рука... Допей-ка свой джин!

Шомоди одним глотком осушил добрую четверть стакана, передернулся и поставил стакан на стол.

- Говорю тебе, я его правая рука, и это не самонадеянное утверждение, а сущая правда. И все же... Я физик. А он делает из меня лаборанта!

- Как это понимать? Старик ревнует тебя к работе?

- Это был самый доброжелательный человек из всех, кого я знал. Его не волновало, кто будет первым. Для него было важно, чтобы наука двигалась вперед. Когда мне удалось добиться важных результатов, он радовался, как ребенок, которому подарили игрушечный автомобиль с настоящим двигателем. Но теперь его словно подменили. Не успел он вернуться из больницы после того несчастного случая, как отменил опыты, которые мы с ним вместе начали около года назад.

- Это можно понять, - миролюбиво сказал Сакач. - Катастрофа, в которой человек чуть не погиб, достаточно сильный шок, чтобы...

- ...чтобы на человека нашло затмение! Чтобы у него случались выпадения памяти, чтобы он не мог найти могилу собственной матери на Фаркашретском кладбище. Да-да! Он сам мне жаловался. Говорил, что иногда ему приходится смотреть в удостоверение, чтобы вспомнить год своего рождения. Рассказывал, будто шведский хирург, который сшил его после аварии, предупреждал о возможности таких явлений. К сожалению, врач оказался пророком, у профессора бывают периоды, когда он теряет память. Ты прав, авария - достаточно сильный шок и могла послужить причиной всего этого. Но не из-за аварии же он бросил свою работу и стал продолжать краммеровскую! Почему вдруг? В память о погибшем коллеге? Глупости! Потеря памяти не распространяется на сферу его творческой деятельности. У меня были случаи убедиться. В том, что касается дела, он остался превосходным специалистом. Смешно! Из уважения к памяти Краммера...

Шомоди пожал плечами и покачал головой.

- Нет, Имрэ. Балла любит своих сотрудников, но науку любит больше. В память о погибшем коллеге он не станет бросать начатой работы и вторгаться в область, которая ему чужда,- в круг интересов Краммера. Теперь он возится с гравитонами и разрабатывает теорию квантовой природы времени. Это же не его область! - Он помолчал.- Я очень ценил Краммера, но чтобы Балла, которому сейчас под шестьдесят, по совершенно необъяснимой причине - то ли из уважения к памяти помощника, то ли еще одному богу известно почему - взялся за работу, которая... Пойми, Имрэ, еще два-три года, и старик мог бы сделать выдающееся открытие. Если бы вдруг все это не бросил.

Шомоди умолк, закурил сигарету и обиженным тоном продолжал:

- Впрочем, бог с ним. У каждого из нас одна жизнь, и каждый волен распоряжаться ею по-своему. Но меня пусть не заставляют плясать под чужую дудку!