Нора Робертс - Яд бессмертия

– Буду иметь в виду. – Ева засунула руки в карманы и не удержалась от ухмылки, провожая Касто взглядом. – Стильный мужчина.

– И фигура – пальчики оближешь! – добавила Пибоди. – Это я так, к слову.

– Согласна с вами, Пибоди. Ладно, одно сражение мы выиграли. Теперь постараемся победить во всей кампании.

Ева так добросовестно трудилась над рапортом, что у нее от напряжения заболели глаза. Направив копии всем, кому следовало, она отпустила Пибоди и подумала, что имеет полное право отменить встречу с психиатром: надо же когда-нибудь и отдохнуть.

Тем не менее в назначенный час она сидела в приемной доктора Миры, вдыхая знакомые запахи травяного чая и приятных духов.

– Рада, что вам захотелось ко мне заглянуть. – Мира закинула ногу на ногу. Ева обратила внимание на ее шелковые чулки и новую прическу – короткую стрижку, сменившую пучок на затылке. Зато глаза остались прежними: синими и спокойными, всепонимающими. – Хорошо выглядите!

– Со мной все в порядке.

– Нелегко в это поверить, учитывая последние события в вашей жизни – как профессиональной, так и личной. Подозрение в убийстве, павшее на лучшую подругу, – серьезное испытание. Как вы с этим справляетесь?

– Просто делаю свое дело. То есть вывожу из-под удара Мэвис и пытаюсь выяснить, кто ее подставил.

– Вы не видите здесь противоречия?

– Нет. Я много думала об этом… – Ева провела ладонями по коленям: на приеме у Миры у нее всегда потели ладони. – Будь у меня малейшее, самое микроскопическое сомнение в невиновности Мэвис, проблема бы наверняка возникла. Но сомнений нет – и моя совесть спокойна.

– Рада за вас.

– Разумеется, мне будет в тысячу раз спокойнее, когда я завершу расследование и полностью сниму с нее подозрение. Но, признаться, договариваясь с вами о встрече, я волновалась гораздо больше, чем сейчас. Теперь я полностью контролирую и себя, и события.

– Это для вас очень важно?

– Конечно. Я не могу нормально работать, если штурвал находится не у меня.

– А в личной жизни?

– Ну, кто же сможет отнять штурвал у Рорка?

– Значит, в ваших отношениях верховодит он?

– Верховодил бы, если дать ему волю. – Ева усмехнулась. – Наверное, он сказал бы то же самое обо мне. Кажется, мы с ним только тем и занимаемся, что оспариваем друг у друга главенство. Но в конечном счете плывем в одном направлении. Он меня любит…

– Это вас удивляет?

– Признаться, да. Меня ведь никто никогда не любил. Я понимаю, для некоторых это просто слова, и им ничего не стоит их произнести. Но для Рорка это больше чем слова! Он видит то, что у меня внутри, это его не отпугивает…

– А должно бы отпугнуть?

– Не знаю. Самой себе я не всегда нравлюсь, а ему – всегда. Во всяком случае, он меня понимает. – Только сейчас Ева сообразила, что именно это ей и следовало обсудить с доктором Мирой – темные закоулки души. – Наверное, так происходит потому, что у нас обоих было очень тяжелое детство. В возрасте, когда лучше этого не знать, мы уже знали, какими жестокими бывают люди. Что власть, оказавшаяся в дурных руках, не просто портит – калечит. Рорк… До встречи с ним я просто не знала, что такое любовь. Я занималась сексом, но не чувствовала ничего, кроме физического удовлетворения. Мне никогда не была доступна настоящая… близость. Я правильно выбрала слово?

– Совершенно правильно. А почему то, что происходит между вами, вы назвали близостью?

– Потому что с ним можно только так! Ведь он… – Ева почувствовала, что на глаза ее навернулись слезы, и поспешно их вытерла. – Он открыл внутри меня что-то такое, что сама я боялась открыть. Вернее, он каким-то образом завладел той частью моего естества, которую я считала отмершей. Мне всегда казалось, что я высохла душой в детстве, когда…

– Вам станет лучше, если вы найдете для этого слова, Ева.

– Когда меня насиловал родной отец! – Она вздохнула так, что чуть не лопнули легкие, и больше не пыталась сдерживать слезы. – Это было насилие, надругательство, боль… Он употреблял меня как последнюю шлюху, а я была еще слишком мала и слаба, чтобы этому воспротивиться. Он наваливался на меня, а если я пыталась увернуться – связывал. Избивал так, что у меня заплывали глаза, зажимал ладонью рот, чтобы я не могла кричать. Он насиловал меня так яростно, что я уже не знала, что хуже – само унижение или нестерпимая боль. Мне никто не мог помочь! Оставалось только в страхе ждать следующего раза…

– Вы понимаете, что себя вам не в чем винить? – тихо спросила Мира. Сейчас, когда нарыв прорвался, она старалась осторожно и тщательно выдавить весь гной. – Ни тогда, ни сейчас. Никогда.