Лили Райт - Танцуя с тигром

Монтесума Второй правил своей огромной империей в городе Теночтитлан, когда в 1519 году в его страну из далекой Испании прибыл конкистадор Эрнан Кортес. Монтесума жил в роскоши, его обслуживало огромное количество людей – повара, жены, наложницы, слуги. Посетители его покоев должны были надевать простую одежду и входить к нему босиком. Им запрещалось смотреть правителю в глаза. Возможно, поэтому некоторые искусствоведы утверждают, что никто и никогда не видел лицо Монтесумы.

Ей снилось, что она несется в скоростном поезде мимо оливковых рощиц и подернутых дымкой холмов. Она сидела одна. Неожиданно поезд влетел в туннель и в вагоне стало темно, как в гробу. Анна почувствовала сильную заложенность в ушах и зевнула, чтобы восстановить давление. За первым зевком последовал второй, за вторым – третий, она раскрывала рот все шире и шире, пока наконец челюсти не заклинило. От ужаса ее глаза округлились и наполнились слезами. Она закричала, но не издала ни звука. А поезд мчал и мчал вперед, все глубже и глубже погружаясь в подземелье.

Анна проснулась от своего крика. Еще минута понадобилась ей, чтобы прийти в себя.

Она дотронулась до Сальвадора, который крепко спал.

– Мне нужно поговорить с тобой.

– Давай поговорим утром, – произнес он сквозь дрему. – Утро вечера мудренее.

Анна воспротивилась. Ей нужно было поговорить с ним прямо сейчас. Она растормошила его, они сели друг напротив друга, и он стал слушать ее рассказ о тех временах, когда она еще не встретила Дэвида. Как она преследовала рок-группу и добилась своего – музыканты пустили ее по кругу. Как она возвращалась с вечеринок под утро – босая, все еще в своем коктейльном платье, совершенно не помнящая, что происходило ночью. Как позже она случайно познакомилась на улице с женатым мужчиной, который снял ей апартаменты. Там не было ничего, кроме кровати, пары кресел, шампанского и крекеров. Как любовник давал ей деньги, которые она брала, оправдывая это тем, что принимает от него подарки. Как она перестала общаться с друзьями, стала забивать холодильник едой из магазинов деликатесов, оплачивая продукты его картой. Как она ела китайскими палочками неоправданно дорогие салаты из маленьких коробочек и никогда не наедалась. Как она похудела до сорока восьми килограммов, хваталась за любую временную подработку – сверяла факты в статьях и книгах, тонула в справочных материалах, ресурсах Всемирной сети, Библиотеки Конгресса. Ей нравился процесс подтверждения информации. Факты. Сбор сведений. Все, что составляло неоспоримую истину. Что в какое-то апрельское утро тысяча девятьсот тридцать второго года солнце светило особенно ярко. Каков шанс у родителя с голубыми глазами и родителя с карими глазами зачать голубоглазого ребенка. Мужчина, который так и не поцеловал ее. Который ни разу не провел с ней ночь.

– Чем это закончилось?

Анна закрыла глаза.

– Он организовал мне встречу со своим другом. Я думала, что мы просто поужинаем вместе, но когда приехала в ресторан, то на входе меня встретил его друг. На столе стояла бутылка вина и два бокала. На салфетке лежали два чека по сто долларов. Я сказала ему, что, наверное, произошла ошибка.

Каждое слово, произнесенное ею, было словно птица, которую выпустили из клетки.

Сальвадор обнял Анну и прижал ее голову к своей груди.

– Это все? Это самое страшное?

Анна кивнула.

– Ладно. Теперь моя очередь.

Она с недоверием посмотрела на него, думая, что Сальвадор подшучивает над ней, но тот наклонился и коснулся губами ее уха, чтобы только Анна могла слышать его шепот.

Он рассказал ей обо всем на свете. И она слушала.

Эмилио Луна встал с кровати и почувствовал, что он все еще молод, – хотя натруженные руки ныли, свидетельствуя об обратном. Резчик масок сварил себе кофе, вышел на бетонный дворик своего дома в Сан-Хуан-дель-Монте, городка на холме неподалеку от Оахаки. Его инструменты лежали в груде вчерашних щепок. В воздухе пахло кедром. Эмилио нагнулся, чтобы достать до кончиков пальцев ног, и почти коснулся их. Затем вытянулся, чтобы достать до неба, и это ему почти удалось, затем поправил брюки, сел на пенек, заботливо подложив подушку себе под спину.

Около дома появилась знакомая фигура. Человек уверенным жестом толкнул калитку и вошел. Он был высоким и худым. Глаза мерцали, как пламя свечи на ветру.

– Buenos días, Emilio Luna.

Резчик осторожно поприветствовал гостя в ответ. Томас Мэлоун был нечастым гостем в этих местах. Эмилио Луна не очень любил продавать свои маски американцу, но разве приходилось выбирать? У резчика было чувство собственного достоинства, но у него было и брюхо – а еще жена, кошка, осел, полдюжины детей и черт знает сколько внуков, что даже имен всех не запомнишь. Каждый мужчина, женщина и ребенок тянулись к Эмилио Луне с протянутой рукой. Резчик встал, наспех вытирая мозолистые руки. Компромисс был своего рода проявлением мужества.