Лили Райт - Танцуя с тигром

Санта-Муэрте была новой религией Томаса Мэлоуна.

Возьми маску и беги.

Анна, шатаясь, шагнула вперед мимо стеклянных глаз, нарисованных глаз, пустых глазниц. Никаких признаков визита черного археолога; пол был нетронутым. На треноге была установлена видеокамера. Камера безопасности? Или Томас Мэлоун был одним из вдохновленных режиссеров? Анна остановилась. Еще один сюрприз. Маски кузнечиков. Дюжина масок, идентичных той, которую они с отцом показали в своей книге, лежали кучей. Рядом с ними, у стены, она заметила длинные листы серебристого металла – наполовину сделанные маски центурионов. Теперь все встало на свои места. Констанс была не единственным источником дохода Томаса Мэлоуна. Он производил фальшивые маски и подсовывал их уважаемым коллекционерам вроде ее отца. Дэниел, перед нами реальная возможность, находка. Мужская дружба оказалась уловкой, злоупотреблением доверия. Хитрый оппортунист танцует вокруг алкаша с толстым кошельком.

Возьми маску и беги.

Ангел Смерти был еще более жутким вблизи. Он был не просто какой-нибудь дешевой репликой, а моделью, которую могли использовать студенты медицинского университета, – анатомически правильная, каждая кость скреплена проволокой или нейлоновой нитью. В человеческом скелете 206 костей. Факт, который Анна однажды прочла и запомнила. Единственной костью, которая не прикрепляется к другой, была подъязычная кость, что способствовало речи. Каждая истина успокаивала ее. Наука была безопасным убежищем в этом котле извращенной религии, как религия была безопасным убежищем от науки.

И вдруг Анна замерла. Гирлянда невесты. Она узнала ее. Засушенные цветы, вплетенные в голубой шелковый шарф. Тиара Холли с фотографии. Томас приколол ее к скелету. Анна коснулась его руки. Она была гладкой, почти восковой. Она постучала по ней костяшками пальцев и почувствовала слабость. Кости были настоящими. Останки какой-то бедной женщины из Хуареса, без сомнения, создание тайной фабрики Санта-Муэрте. Даже в смерти Томас Мэлоун находил редкое и выдающееся. Даже после смерти коллекционер ставил свои собственные желания выше души другого человека. Анна оперлась на стол, тишина ревела в ушах. Это был чей-то ребенок. Она сосредоточилась на бирюзовой маске, чье одноглазое лицо казалось более любезным, чем обычно. Возьми меня и беги.

Анна подняла маску, ожидая, что завоет сигнализация, но единственный звук издавали ее собственные зубы, которые стучали от объявшего ее страха. Она завернула маску в свитер, сунула ее в свой пакет и развернулась, чтобы уйти. Ее ноги и губы распухли. Объекты вокруг раскачивались и расплывались. Она почувствовала, что одурманена. Казалось невероятным, что за дверьми этой часовни существует мир, где живут люди, которых она знала.

– Ко мне, Марокко, Гондурас. Составьте мне компанию.

Томас.

Анна скользнула под лавку, съежившись и стихнув. Что сделает Томас, когда обнаружит ее? Пристрелит. Покончит с этим. Отшутится. Заявит, что часовня – это арт-инсталляция, и они оба сделают вид, что верят его лжи, притворятся, что это не фетишизм, не оккультизм. Дверь часовни распахнулась. Зажегся тусклый свет. Сердце Анны было вороном, который хлопал крыльями, каркал, вырываясь на свободу из ее груди. Страх играет с нами, устраивая визуальные трюки. Все разлетелось на несколько изображений. Скамьи, трещины в плитках, пыль. Она уже была готова сдаться. Пусть самое страшное случится сейчас. Аромат его апельсинового лосьона после бритья ударил ей в нос. Анна помолилась единственному умершему, который любил ее. И подумала: «Рыба никогда не закрывает глаза».

– Где мы поставим тебя, моя дорогуша? Такой большой женщине, как ты, нужна свита. Сядь рядом с нищим.

Анна замерла.

Его шаги приближались. Она затаила дыхание. Рука коснулась ее плеча.

– Что ты здесь делаешь?

Анна не шевельнулась и не ответила.

Он повторил вопрос.

Она прошептала:

– Я хотела увидеть коллекцию.

– Ради Бога, встань. Ты выглядишь нелепо.

Анна встала, придерживаясь за скамью. Томас улыбался, яростный, застенчивый, гордый. Может быть, втайне он хотел показать свое творение. Это могло быть еще одной их общей темной тайной.

– Что думаешь? – спросил он. – Я оставил дверь открытой для тебя.

– Она удивительная. Страшная, конечно. – Анна говорила нечленораздельно. Ей было нехорошо. – Все эти лица. Это то, что ты хотел, верно? Дом с привидениями. Представления.

Лицо Томаса потемнело.