Лили Райт - Танцуя с тигром

– Здравствуйте, наши прекрасные гости.

Анна не видела Томаса с момента встречи в «Ви-Ай-Пи Отеле» и ожидала молчаливого извинения, вспышку смущения или стыда, но он обошел гостей, обмениваясь любезностями, как будто ничего не случилось. Анна дотронулась до раненой щеки. Глоток мескаля подступил обратно к горлу. Она напомнила себе, зачем пришла. Часовня. Часовня.

– Томас купил новую маску, – сообщила Констанс. – Теперь он летает по дому, словно фея Тинкер Белл.

Нет, не поэтому. Он счастлив, что заполучил посмертную маску. Он рад, что убийство сошло ему с рук.

Томас потер ладони друг о друга.

– Ну что, кому смешать «Эмигранта»? Это мой самый новый коктейль.

– Что в нем? – нахмурилась Мардж.

– Это наш домашний секрет. Мое самое смертоносное зелье. Гарантирую, оно обеспечит ранний и мирный отход.

– Подписываюсь, – сказала Мардж.

Сальвадор и Гарольд с готовностью кивнули.

– Анна?

Томас обратился к ней впервые. Его губы сжались в тонкую линию. Он должен был думать, держит ли она в тайне то, что произошло между ними. Он должен был нервничать, если вообще был человеком. Анна разглядывала его ненавистный подбородок, глубоко посаженные глаза. Она хотела коктейль. «Камикадзе». «Б-52». Мескаль из погреба.

– Мне, наверное, не следует сегодня пить, – ответила она. – Неприятный вирус атаковал меня в воскресенье ночью.

– Что-то происходит вокруг, – согласился Томас. – Это поначалу выбивает нас из колеи, но большинство людей восстанавливаются.

– Я сильнее, чем прежде, – кивнула Анна, касаясь своей щеки.

Он повернулся и пошел в дом. Анна почувствовала, что ее силы на исходе. Она хотела домой. Она хотела к маме. Гости по-прежнему мило болтали о пустяках. Сальвадор встретился с ней взглядом и ободряюще кивнул. На крыльце появился Томас. Коктейль «Эмигрант» был красным, как цветы мака. Анна наслаждалась его сладким послевкусием. Она посмотрела на часы. 7:23.

– Томас, – сказала Мардж, поджимая губы. – Выставка открывается через две недели. Довольно держать нас в напряжении. Пора показать хоть несколько масок.

Томас игриво покачал головой.

– Вам осталось подождать совсем немного.

Мардж одернула юбку, оглядываясь в поисках поддержки. Она обернулась к Констанс:

– Если вы спросите меня, то я скажу вот что. Он становится одержимым.

– Томас был одержим в течение многих лет, но, увы, нельзя создать ничего великолепного, не будучи одержимым. В противном случае вы – дилетант.

Гарольд оживился, его руки трепетали.

– Тем не менее мой дилетантский испанский принес мне много удовлетворения.

Анна взглянула на Сальвадора, подняв бровь: я-не-могу-в-это-поверить. Сальвадор описал рукой неопределенную фигуру в воздухе. Paciencia, mi amor, con tiempo todo se arregla [394]. Соледад сообщила, что ужин готов, и они вошли внутрь, обнаружив индианский пикник. Картофельный салат. Стейк. Салат. Арбуз. Роллы. У Анны не было аппетита. Она допила свой коктейль. Соледад стояла у раковины и мыла руки. Знала ли она, что Томас застрелил Хьюго? Если да, то почему она до сих пор была здесь? Где был Хьюго?

– Подождите! – вскрикнула Констанс, едва Гарольд потянулся за вилкой. – Выпьем за Томаса. – Коллекционер обернулся через плечо, делая вид, будто ее похвалы предназначались человеку, стоящему позади него. – Который после более чем десяти лет коллекционирования совсем скоро покажет лучшее собрание мексиканских масок в мире.

Томас постучал вилкой по бокалу и встал. Анна съежилась. Он собирался выступить с речью. Она села прямо, чувствуя, что уже навеселе. Она пригладила складки черного платья и попыталась привести мысли в порядок. Им предстояла сложная задача. Маска. Часовня.

– Друзья, я польщен. Когда десять лет назад я начал коллекционировать искусство, я понятия не имел, каким увлекательным окажется это занятие. Маски передают часть человеческого духа, которую невозможно описать словами. Маска отделяет наш ежедневный фасад и раскрывает трагедию человеческого существования.

Анна аккуратно вытащила телефон из сумочки. 7:55. Нет входящих сообщений. В ее мыслях пронеслось сто способов, почему все могло пойти не так. В туннеле произошел обвал. Маска оказалась не в часовне. Черный археолог украл маску и умчался в Колорадо. Черный археолог ширнулся героином и не мог вспомнить свое имя. Сальвадор качался на двух ножках стула. Соледад гремела горшками.

– Человек в маске возвышается над законом. Он устанавливает свои собственные правила, свой моральный кодекс. Он волен переходить границы, быть анонимным, неузнаваемым. Стать кем-то другим. Остаться самим собой. Быть Богом. Это, друзья мои, и есть свобода. Иисус умер за наши грехи. Маски живут за наши страхи. Человек меньше всего является собой, когда говорит от своего лица. Дайте ему маску, и он скажет вам правду. Оскар Уайльд умер за свои убеждения, растоптанный викторианским обществом, которое не могло снести…