Софи Ханна - Эркюль Пуаро и Шкатулка с секретом

Подбородок Конри едва не вдавил узел его галстука в грудную клетку.

– Хорошо, – процедил он через минуту-другую. – Можете ехать.

– Merci [24], инспектор.

Однако благодарный взгляд Пуаро был устремлен на меня. Конри перехватил его и заявил:

– Но только не ходите ко мне плакать, когда у вас ничего не выйдет, и мы все же арестуем Клаудию Плейфорд по обвинению в убийстве! Вам следует стыдиться той тактики, к которой вы прибегли сегодня. Предупреждаю – второй раз со мной такое не пройдет.

– О какой именно тактике вы говорите? – нарочито холодно и сухо спросил я. – Мы пользовались лишь логикой и простым здравым смыслом.

– Оставьте, Кэтчпул, этих двоих все равно не переспоришь, – шепнул мне Пуаро, пока Конри и О’Двайер снова усаживались в автомобиль, который доставил их в Лиллиоук. – Прибегать к здравому смыслу всегда кажется постыднейшей из тактик тому, кто сам не наделен им от природы.

К концу следующего дня мне позвонили.

– Это я, Кэтчпул, – ваш друг Эркюль Пуаро.

– К чему такая официальность, Пуаро? Я и так узнал ваш голос. Да и Хаттон, когда пришел звать меня к телефону, с непривычной для него словоохотливостью сразу предупредил меня, что это вы. Ну, как встретила вас Англия?

– Теперь, когда меня переселили в другую комнату в отеле и подле меня стоит un sirop [25], можно сказать, что неплохо. Первый номер, в который они пытались меня поселить, был дурно обставлен. Обычно я не склонен жаловаться на недостатки временного жилья…

– Ну, конечно же, нет. – Однако про себя я улыбнулся. – Так и вижу, как вы стоически переносите лишения.

– …Однако, вернувшись сегодня от тунеядцев, я особенно остро нуждался в уюте.

Затертое разговорное словцо в сочетании с безукоризненным континентальным выговором Пуаро рассмешило меня. Казалось, он выбрал его нарочно, чтобы посмотреть, какое оно произведет впечатление в устах такого человека, как он.

– Каких еще тунеядцев? Вы что, наведались в работный дом? В какой и зачем вас туда понесло?

– Об этом я и расскажу вам через минуту, но сначала скажите мне, Кэтчпул, как ваши дела? Чем вы заняты с тех пор, как я покинул Лиллиоук?

– Я. Да так… всем понемножку. Сегодня вот славно выспался после обеда. Отдохнул замечательно. А вообще… стараюсь держаться подальше от остальных. Без вас тут стало совсем мрачно. Когда вы вернетесь?

– Так я и знал! Немедленно прекратите это, избегать остальных! Наоборот. Пользуйтесь любым предлогом, чтобы завести разговор – с кем угодно, в том числе со слугами. Говорите сами, но больше слушайте и запоминайте, что вам говорят, каждое слово. Чем дольше люди говорят, тем больше они выбалтывают. Не тратьте времени даром, Кэтчпул. Берите пример с меня – у меня ни один миг не пропадает понапрасну. Я постоянно говорю, но при этом внимательно слушаю.

– Где, в работном доме?

– Да. В том, что в Абингдоне, под Оксфордом. Где теперь обитает вдовец Персиваль Гиллоу. У меня состоялся весьма содержательный разговор с ним по поводу гибели его жены, Айрис Гиллоу. А когда я закончу свои дела в Оксфорде – что будет еще не так скоро, – поеду в Малмсбери.

– Малмсбери? Это еще зачем?..

– Там родился Томас Гоббс – вы этого не знали, Кэтчпул? Автор «Левиафана».

Я не знал.

– А какое отношение имеет «Левиафан» к убийству Джозефа Скотчера?

– Никакого. Зато к нему имеет самое непосредственное отношение другое литературное произведение. О да.

– Что вы такое говорите, Пуаро?

– Все в свое время, mon ami . Позвольте, я сначала расскажу вам о мистере Гиллоу.

Я подтянул к телефону стул и сел, чтобы послушать историю с комфортом.

Появление в работном доме Пуаро – человека с положением в обществе, да еще и элегантного донельзя, – похоже, рассмешило Перси Гиллоу не меньше, чем меня. Он усмехнулся, когда в его тесную, узкую комнатенку ввели такого неожиданного гостя, и сказал:

– Нечасто к нам залетают такие птицы. Что, шли на вечеринку, да адресок перепутали?

– Я приехал поговорить именно с вами, месье. Надеюсь, вы не против?

– А чего мне возражать? Это вам тут не по себе, а я привычный. Что, стены страшные? Ну, да, облезли малость, так это не беда – подкрасить чуток, и опять как новые. Тесновато здесь, это правда, но ничего, ко всему привыкаешь. Зато жрачка стала лучше, верно вам говорю. И в кино нас водят раз в неделю – а вы не знали, да?

– Звучит очень обнадеживающе. Скажите, месье… вы были женаты на девушке по имени Айрис Морфет?