Софи Ханна - Эркюль Пуаро и Шкатулка с секретом

Несколько месяцев спустя я получил письмо от Айрис. Она писала, что больше не помолвлена со Скотчером, хотя, конечно, не надеется, что я прощу ее и приму назад. Я не ответил. Но в глубине души мне было интересно, уж не стала ли она подозревать его так же, как подозревал я. В ее письме было что-то неясное о подорванном доверии… впрочем, подробностей я не помню. Я разорвал ее письмо в клочки и сжег их в огне камина.

Вскоре после этого я получил еще одно послание – от Блейка, младшего брата Скотчера, который просил меня о встрече. Разве я мог ему отказать? В конце концов, кому, как не родному брату, знать, болен Скотчер на самом деле или нет, подумал я.

Блейк Скотчер назначил мне встречу в таверне «Скачки». Я отверг его выбор – жуткое местечко! – и предложил кофейню на Куинс-лейн. Он согласился, мы сговорились о времени.

Не знаю, как и описать вам то, что тогда случилось. В конце концов, важна ведь не только сама история, которую рассказывает человек, но и то, как он ее рассказывает. Однако иногда приходится наугад выбирать свой путь и надеяться, что кривая куда-нибудь да вывезет.

В общем, когда я пришел в кофейню, он уже ждал меня там. Помню, я сразу подумал: «Надо же, какое сильное сходство, только у этого волосы темнее да акцент грубее. Сразу видно, что они оба из одной семьи, только почему же этот не стрижет бороду?» И в самом деле, вид у нее был устрашающий: рыжая посредине, к краям она сходила в седину. Пират, да и только!

Однако все мысли об излишках волосяного покрова на лице моего собеседника улетучились у меня из головы, едва я услышал от него, что его брат Джозеф умирает и единственное его желание перед смертью – получить мое прощение. Он очень сожалеет, что позволил своей дружбе с Айрис зайти так далеко, зная, что эта девушка – моя невеста, ну, или почти невеста.

Я спросил, от чего он умирает – от болезни почек? Брат ответил мне, что да. Я спросил его, сколько тому еще осталось, и он ответил: «Месяцы. В лучшем случае, год».

Скажу вам честно – в первый и последний раз в жизни я не знал, что делать. Я понял, что ошибся в Скотчере, что я заблуждался на его счет, так заблуждался, что сильнее нельзя. Конечно, братская верность – это одно, но ни один человек в мире, если только он человек чести, не согласится сказать о своем брате, что тот умирает, если на самом деле это не так.

«Хотя погоди-ка, – сказал я себе, – заступничество брата еще не подтверждение правды. В конце концов, если один Скотчер оказался мошенником, то почему бы его брату не быть вторым?» И я сразу понял, что моя предыдущая гипотеза была чистой химерой.

Пока я обдумывал все это, Блейк Скотчер вдруг заговорил быстрее. «С чего бы это?» – удивился я.

Поймите, я рассказываю вам эту историю именно так, как она происходила со мной, однако это трудно. Все равно я должен постараться.

Итак, впечатление было такое, будто братец Блейк занервничал, но почему? Неужели моя задумчивость показалась ему слишком долгой и глубокой? Или он шел на встречу со мной, полагая, что я брошусь за ним к смертному ложу Скотчера с криками «Все прощено!», и его смутило отсутствие подобной реакции?

– Если вы в силах переступить через себя и нанести Джозефу визит, то, может быть, согласитесь написать ему? – продолжал между тем братец Блейк, который с каждым новым словом тарахтел все быстрее. – Я не смею обращаться к вам с подобной просьбой, но для него это было бы такое облегчение. Если вы не можете сказать ему, что прощаете его, то, может быть, хотя бы пожелаете ему спокойного перехода в мир иной? Только если это не затруднит вас, конечно. Вот, возьмите мою визитку. Вы можете направить письмо на мой адрес, я сам передам его Джозефу.

И в эту минуту Блейк Скотчер исчез, словно его никогда и не было на свете. Что, в сущности, чистая правда!

Не смотрите на меня так, джентльмены. Если б я сразу все объяснил, то разрушил бы драматический эффект повествования. А мне хотелось, чтобы вы прожили это событие вместе со мной, так, как я проживал его впервые. Представьте теперь, что испытал я, когда Блейк Скотчер протянул мне свою визитку и манжет на его руке поехал чуть-чуть вверх, обнажив ту часть запястья, которая отличалась цветом от кисти руки, лица, шеи. Борода, смуглая кожа, грубый голос обманули меня, но чем дольше я сидел и думал о случившемся, тем крепче становилась моя уверенность в том, что человек, покинувший кофейню на Куинс-лейн, никакой не Блейк Скотчер, а его беспутный старший брат – ложный Блейк, как я не раз называл его с тех пор, причем с большой теплотой, поверьте. Глаза, очертания фигуры, шея… Ну, конечно, это был сам Скотчер! Джозеф Скотчер. Если я не распознал его раньше, то лишь потому, что на десять тысяч человек едва ли найдется один, кто додумается сыграть роль родного брата с целью подтвердить выдуманную им же самим сказку о собственной кончине.