Софи Ханна - Эркюль Пуаро и Шкатулка с секретом

– Он увидел свой шанс и принял необдуманное решение… – Я нахмурился. – Пуаро, вы как будто жалеете, что убийство не сошло ему с рук.

– Кэтчпул, не глупите. Конечно, я рад, что преступник не ушел от наказания, но… Я не рад тому, что он меня недооценил. Что он не принял решения отказаться от убийства практически на глазах у Пуаро… Разве он ничего не слышал о моих достижениях? Думаю, что слышал, и все же они не произвели впечатления на него. Он смеялся над моими методами…

– Пуаро, – твердо сказал я, а сам подумал, что, похоже, навязчивые идеи бывают не у одних убийц.

– Да, mon ami ?

– Рэндл Кимптон мертв. Может показаться легкомыслием с моей стороны описывать ситуацию в подобных выражениях, но все же… вы выиграли, а он проиграл.

Пуаро улыбнулся и потрепал меня по руке:

– Спасибо, Кэтчпул. Это никакое не легкомыслие. Вы правы: я выиграл, а он проиграл.

Тут меня осенило, что в этом деле есть и другие проигравшие, причем не так заслуженно, как Кимптон, и их мне гораздо больше жаль. Возможно, моим чувствам нет оправдания, но мне все же казалось, что, какой бы лжи ни нагромоздил вокруг себя Джозеф Скотчер и какие бы дурные поступки ни совершил, в глубине души он хотел быть достойным человеком, а может быть, и стал бы им когда-нибудь. В Оксфорде он повстречал блистательного Рэндла Кимптона, который буквально вскружил ему голову, настолько, что Скотчер захотел делать с него свою жизнь. В стремлении подражать своему кумиру он зашел так далеко, что сначала похитил возлюбленную Кимптона, потом скопировал его профессию и, наконец, последовал за ним в лоно семьи Плейфордов – однако чего он никогда не пытался копировать у Кимптона, так это его жестокость, самодовольство и пренебрежение чувствами и мнениями других людей.

Мне не хотелось думать, что именно Скотчер, по всей вероятности, убил Айрис Гиллоу. В его словах, обращенных ко мне в тот вечер, который стал для него последним, было столько душевной теплоты и заботы, сколько я не получал никогда в жизни – ни от кого. Знаю, что никакими словами нельзя оправдать убийство. И все же его слова для меня больше, чем пустой звук.

– Полагаю, что в ожидании автомобиля мы можем развлечься обсуждением одного вопроса, который пока остается без ответа, – сказал Пуаро.

– Я и не знал, что такие еще остались, – честно признался я.

– Почему Скотчер сделал предложение Софи Бурлет сразу, как только узнал о новом завещании леди Плейфорд?

– О. Да, похоже, вы правы. Я действительно не знаю ответа на этот вопрос. – И едва удержался, чтобы не добавить: «Как, вне всякого сомнения, не знаете его и вы». Вряд ли Эркюль Пуаро обрадуется повторной недооценке его способностей, да еще и со стороны близкого друга.

– У меня есть кое-какие предположения, – сказал маленький бельгиец. – Одно из них заключается в том, что, оказавшись внезапно единственным наследником огромного состояния леди Плейфорд, Скотчер испугался. Быть может, он хотел рассердить ее или заставить ревновать, надеясь, что тогда она заберет свои благодеяния назад. И, возможно, думал, что поспешная помолвка с сиделкой позволит ему достичь этой цели.

– Почему-то мне это представляется сомнительным, – сказал я.

– Хорошо, вот вам теория попроще: Скотчер хотел наказать леди Плейфорд. Ведь она причинила ему серьезные неудобства, изменив свое завещание таким образом. Он боялся, что кто-нибудь в Лиллиоуке непременно захочет разоблачить теперь его обман, и винил в этом свою хозяйку. И он объявил о своей любви к Софи Бурлет в тот самый миг, когда ему полагалось выражать нежнейшую благодарность леди Плейфорд, чем лишил свою благодетельницу того, что было для нее всего важнее: своего внимания. Она вдруг оказалась не единственным человеком в доме, к которому он был неравнодушен.

– Что ж, эта теория кажется мне убедительнее первой, однако я все же сомневаюсь, – сказал я. – Но раз уж мы строим гипотезы, то как вам мой вариант: Скотчер предложил Софи руку и сердце, чтобы она молчала о его притворной болезни. Раньше он льстил ей так же, как льстил Филлис, и этого было достаточно. Однако, если она знала, что он вовсе не умирает, и вдруг услышала, что леди Плейфорд оставляет все свое имущество бедному, больному Джозефу… порядочная девушка вроде Софи вполне могла почувствовать себя обязанной во всем признаться. То, что прежде она могла оправдывать как простое чудачество, теперь представало ее глазам как настоящее мошенничество. Вы же помните, леди Плейфорд никому не призналась, что знает правду; напротив, она предпочитала делать вид, что верит сказкам о брайтовой болезни.