Эшли Уивер - Смерть надевает маску

Глаза мои округлились, но я прикусила язык.

– Надо признать, горничная из нее ни к черту, – продолжал Майло, – держу ее больше для красоты, если вы понимаете, о чем я.

Я сжала кулаки, чтобы сдержаться и не схватить с полки какой-нибудь тяжелый предмет и не ударить его, чего он как никогда заслуживал.

– Мы не покупаем ворованные вещи, – заявил ростовщик.

– Нет, разумеется, нет, – любезно сказал на это Майло. – Очень рад, что сумел найти Мэри прежде, чем она пришла в лавку, где опускаются до покупки ворованных вещей. Не хочу, чтобы она сделала какую-то глупость. Я позабочусь о том, чтобы впредь подобное не повторилось. Извините, что доставили вам беспокойство. Мэри, пойдем.

Он взял меня за руку и невозмутимо вывел из лавки.

– Ты что творишь? – прошипела я, когда мы вышли на улицу, и вырвала руку.

Он же заплатил моему водителю и, не спросив моего согласия, позволил ему уехать, а затем снова взял меня за руку и повел к своему такси. Я подумала, что надо отказаться, но устраивать сцену не хотелось.

– Я пришел навестить тебя и увидел, как ты выходишь из квартиры в этом сомнительном наряде, да и вообще слишком подозрительно себя ведешь. Ну и отправился следом, – объяснил Майло, усаживаясь рядом.

– Мне не нравится, когда за мной следят, – заявила я раздраженно. – И в твоем лице мне надзиратель не нужен. Сама справлюсь.

– Хорошо, что я пришел вовремя. Через минуту он бы тебя раскусил – и уверяю, не принял бы это спокойно.

– Ничего бы не раскусил, – возразила я. – Пока ты не вошел, все шло очень хорошо.

– Нет, долго его обманывать ты бы не смогла.

– Правда? – ответила я. – И когда же ты успел стать экспертом в подобных вещах?

– Во-первых, ты сняла перчатки. – Майло приподнял мою ладонь над коленом. – Как считаешь, многие горничные могут позволить себе превосходный маникюр?

Я вырвала руку.

– Во-вторых, боюсь, ты переигрывала. И макияж твой наводит ужас… Думаю, ты перепутала горничную с проституткой.

Я достала зеркальце из сумочки. Неприятно признавать, но он прав. В дневном свете я выглядела как клоун… Я достала платок и начала поправлять макияж.

– Как я понимаю, ты ищешь украшения миссис Баррингтон. Что ж, я тебе помогу.

– Кажется, я об этом не просила, – резко отозвалась я.

Однако Майло не обратил внимания на мои слова, а машина тем временем остановилась у другой лавки.

– Почему именно здесь? – поинтересовалась я.

– Потому что владелец этого ломбарда имеет дело с вещами самого сомнительного происхождения.

– Откуда ты знаешь? – требовательно спросила я, раздраженная тем, что он принялся за расследование точно так же, как и я сама.

– Есть у меня источники.

Майло открыл дверь и выбрался из такси. А я неохотно пошла следом.

– Майло, не думаю…

– Не спорь со мной, Мэри. – Он взял меня за руку – так мы и вошли в лавку.

Очевидно, угрюмые и неопрятные джентльмены были золотым стандартом подобных заведений: в этом ломбарде мы увидели практически копию предыдущего ростовщика.

– Чем могу помочь? – осведомился он, переводя взгляд с Майло на меня и обратно.

– Я ищу одну драгоценность, – сообщил Майло скучающим тоном, без интереса осматривая витрины.

Ростовщик оценивающе присмотрелся к костюму Майло с Савил-роу.

– Полагаю, вы найдете что ищете у ювелиров на Мейфэр.

Майло открыто улыбнулся:

– Пожалуй, но, боюсь, я рискую нажить неприятности, если приду в любой из этих магазинов. Понимаете, моя жена не должна об этом узнать.

Ростовщик кинул на меня взгляд, и в его лице отразилось понимание.

– Ясно, сэр, – кивнул он, посветлев. Меня же ужасно разозлило, что выдумки Майло оказались в его вкусе.

– Мне нужно что-то – ну, не совсем обычное. Не то такое, что жене, скорее всего, не понравилось бы.

– Сколько уже можно о своей жене-то? – спросила я с обидой в голосе. Если нужно войти в роль, я это сделаю.

– Прости, дорогая, но мы не можем делать вид, будто ее не существует.

– Иногда ты забываешь о ней напрочь, вот что я тебе скажу, – парировала я, а затем пошла вдоль витрины, будто бы изучая расставленные под стеклом безделушки. Дело пойдет и без меня: пожалуй, двое мужчин всегда найдут повод покивать друг другу.

– Норовистая немножко, не так ли, сэр? – сказал ростовщик тихо, хотя и недостаточно тихо, чтобы я не услышала.

– Резвые всегда норовисты, – отозвался Майло.

Если он продолжит говорить обо мне как об одной из своих лошадей, я покажу ему настоящую резвость.