Terry Salvini - Хрустальные Маски

А вдруг что-то не сработало? – подумала она, нервно выжимая волосы.

Сомнение так встревожило её, что она наскоро вытерлась и оделась. Сидеть и гадать до завтра она не могла, а то ночью глаз не сомкнёт.

Она набросила пальто, сказала Джону, что забыла купить всегдашнее болеутоляющее, и выскочила из дома.

За несколько минут дошла до ближайшей аптеки напротив дома. Зашла и попросила тест на беременность: глупо, что она так сильно беспокоится, но Лорелей знала, что погрешности случаются.

Когда вернулась домой, Джонни лежал на диване и смотрел футбольный матч; Лорелей воспользовалась случаем, закрылась в ванной, чтобы Джон не застал её врасплох, и разделась; но ничто не могло оторвать Джона от футбола, даже перспектива многочасового разнузданного совокупления.

Лорелей проделала всё, как было написано в инструкции, и стала ждать результата. Вообще-то, тест надо было проводить утром, но делая его вечером, самое большее, она рискует получить отрицательный результат, но никак не ложноположительный. Если что, она повторит тест завтра утром.

Сидя на табуретке, она вообразила, как может отреагировать Джонни, если результат окажется положительным. О браке они никогда не говорили, тем более о том, чтобы завести детей. Это станет очень болезненным ударом для обоих.

Лорелей взглянула на часы, потом на стрип-полоску…

Тест оказался положительным. Как она и опасалась.

«Как это, чёрт возьми, могло случиться? Где я ошиблась?» – думала Лорелей, заворачивая полоску в бумажный носовой платок, чтобы выбросить в мусор.

Просидела в ванной несколько долгих минут; вышла. Чувствовала себя так, будто ей влили сильную дозу успокоительного. В гостиную к Джонни она не пошла: не хотела рисковать, что он заметит в каком Лорелей состоянии; ей надо поразмышлять, прежде чем говорить с ним.

Лорелей прошла в спальню в противоположном конце квартиры. Сняла комбинацию и лифчик, вытащила из-под подушки пижаму и натянула на себя, двигалась она как заводная кукла. Лорелей заметила, что штаны надела наизнанку, ну и неважно, не стала переодевать.

Она услышала шаги и отвернулась от двери.

— Уже спать собралась? – спросил Джонни.

— Я страшно устала. Посплю, ты не против? – Лорелей сделал вид, что ищет что-то в ящике тумбочки, чтобы он не заметил, как она волнуется.

— Нет, не против… я лягу, как только футбол кончится, сейчас перерыв.

Лорелей услышала, как он подошёл, и сделала невозмутимый вид, какой делала в суде.

— Ладно, – взяла пакетик носовых платков, которые были ей совсем не нужны, и закрыла ящик.

Джон подошёл сзади и обнял её за талию:

— Ну ладно, спи, – сказал он. – Я сам выключу везде свет и опущу жалюзи.

Лорелей косо глянула на него.

— Чего так смотришь? – спросил он.

— Ты терпеть не можешь выключать свет и опускать жалюзи, всё время мне приходится.

Джон улыбнулся:

— Раз ты уже улеглась, а я собираюсь пойти посидеть в баре, сделаю над собой усилие.

— Пойдёшь с Итаном?

— Как всегда. Но не беспокойся, на этот раз вернусь не слишком поздно.

Он наспех поцеловал её в висок, отнял руки и вышел из спальни.

Лорелей забралась под одеяло, но уснуть сразу не смогла. Впервые она была довольна, что Джонни пошёл вечером в бар без неё. Она ещё не оправилась от того, что с ней приключилось на свадьбе Ханса, как вдруг свалилось нечто такое, что превосходило её силы. Ни ей, ни Джону и в голову не приходило произвести на свет ребёнка, по крайней мере не сейчас.

***

Два дня спустя Лорелей всё ещё не решилась сказать Джону, что он станет отцом вторично. Не хотела делиться секретом, хотя в проблеске благоразумия пообещала себе, что скажет ему как можно скорее в надежде, что он воспримет это не слишком болезненно.

Лорелей никак не могла осознать, что, несмотря на надлежащие предосторожности, всё-таки забеременела. Дома она только об этом и думала, и лишь у себя в кабинете ей удавалось переключиться на другое: работа отвлекала её и давала немного перевести дух.

В среду утром Лорелей пошла со своим подзащитным Петером Уолласом в зал судебных заседаний.

Лорелей повидала много подсудимых: они нервничали, каялись, тревожились, испуганно вжимались в стул или даже сидели довольные собой, но никогда ей не случалось увидеть у подсудимого такого отрешённого выражения на лице. Её подзащитный вёл себя так, будто всё происходящее совершенно его не касается. Он сидел рядом с ней, вперив взгляд в пустоту, ни на что особо не смотрел, руки сложил так, как обычно складывают в церкви, а не в суде.