Микаэль Юрт - Ученик

Он поднял тяжелую коробку и пошел обратно к ветхому дому. Ему предстояло многое сделать.

Комната была маленькой. Воздух – спертым. Пахло пылью и потом. Вентиляционная система была старой, и температура приближалась к тридцати градусам. Себастиан мысленно возблагодарил архитектора за отсутствие окон. Проникай сюда солнце, тут было бы невыносимо. Торкель и Себастиан сидели по одну сторону. Ральф Свенссон напротив. Одетый в безликую тюремную одежду. Чуть съежившийся. Он переводил взгляд с одного мужчины на другого и под конец остановил его на Торкеле.

– Я буду говорить только с ним. – Ральф кивнул на Себастиана.

– Не тебе решать, с кем ты будешь разговаривать.

– Как угодно.

Ральф опять замолчал. Сцепил руки на животе. Опустил подбородок к шее. Торкель вздохнул. Он не намеревался позволять престижу становиться на пути к возможному результату. Ральф является связующим звеном с Хинде, во власти которого находится его коллега и друг. Нельзя тратить время ни на что, кроме того, что может быстрее всего привести к успеху. Торкель отодвинул стул и встал. Положил руку на плечо Себастиана, а затем, не говоря ни слова, направился к двери, открыл ее и удалился.

Как только за ним закрылась дверь, Ральф поднял голову и посмотрел в глаза Себастиану. Он распрямил спину, положил руки на стол и подался вперед. Себастиан сидел молча и ждал. Ральф изучающе смотрел на него. Наследие Хинде. Однако Себастиан сомневался в том, что за его взглядом кроется столь же много. Впрочем, немного поучаствовать в игре можно. Происходившая молчаливая дуэль «chicken race» [52]его вполне устраивала. Он успеет собраться с мыслями. Отбросить чувства. Вытеснить волнение. Эмоциональными нападками Ванье не поможешь. Необходимо извлечь на свет того Себастиана, который когда-то действительно существовал.

Хладнокровного. Гибкого. Умеющего мыслить аналитически.

Способного видеть разницу.

– Себастиан Бергман. Наконец-то я с тобой встретился.

Ральф нарушил молчание. Репликой, которая к тому же подтверждала определенное восхищение противной стороной. Он благодарен за встречу. Это давало Себастиану некоторое преимущество. Класс определенно не тот, что у Хинде.

– Как ты себя чувствуешь? – нейтрально спросил Себастиан, отвечая на вступление Ральфа не более чем подтверждающей улыбкой.

– Что ты хочешь этим сказать?

Себастиан пожал плечами.

– Всего лишь простой вопрос. Как ты себя чувствуешь?

– Почему тебя это интересует?

Вообще-то его это не интересовало, но с годами он научился тому, что это прекрасный первый вопрос. При всей своей простоте он говорил о противной стороне больше, чем можно предположить. В данном случае нежелание отвечать могло, например, означать, что Ральф не привык к тому, чтобы кто-нибудь интересовался его чувствами. Ощущает неловкость. Возможно, тех, кто спрашивал, совсем не волновал ответ. Поэтому не возникало необходимости его формулировать. С другой стороны, это могло означать, что у Ральфа имеется плохой опыт обнажения своих чувств. Что слишком большая открытость повредила ему. Дальше углубляться Себастиан не стал. Он взял и быстро попробовал другой путь. Небольшую провокацию.

– Как ощущается быть просто пешкой в игре Хинде?

– Хорошо. Лучше, чем быть просто Ральфом.

Себастиан кивнул про себя.

Быть просто Ральфом.

Слабохарактерный. Он не способен. То, что он мог прийти к Хинде и просто сознаться, естественно, ерунда. Сидящий напротив мужчина в страшном сне не смог бы сам додуматься до такой великолепной идеи. Ни за что не проявил бы такой инициативы. Себастиана удивило бы, если бы ему за всю жизнь вообще удалось чего-нибудь достигнуть. Зато преклонение перед Хинде наверняка соответствует действительности. Обнаруженные дома у Ральфа газетные вырезки говорили сами за себя.

Прославление и подтверждение.

Хинде дал ему и то и другое. Это могло осложнить Себастиану добывание нужных сведений. Осложнить, но не сделать невозможным. Надо просто вбить клин.

– Ты знаешь, как мы тебя нашли?

– Да.

– Тебе известно, кто тебя выдал?

– Да, мне рассказали.

– Наверное, кажется странным, когда тебя предает кто-то, кому ты доверяешь.

– Если у Мастера есть план, а это часть плана, то…

Ральф развел руки ладонями вверх. Если не знать, что он убил четырех женщин, его можно было бы счесть чуть ли не кротким.

– Я всего лишь простой человек, пытающийся идти по стопам великого человека, – продолжил он.