Сэм Гэссон - Кошка, которая все видела. Молчаливый свидетель

В дверь постучали, и вошла офицер-блондинка, которую Бруно видел в приемной.

– Приехал Дин Раттер, мэм. Он ожидает в желтой комнате.

Инспектор Скиннер собрала свои записи и выключила записывающее устройство.

– Я не закончил! – вскричал Бруно, когда она встала.

– Но я закончила.

– Вы не понимаете… – Бруно поднялся. – Я нашел орудие убийства! Оно лежит на Эдбертон-роуд, на крыше гаража с ярко-розовыми дверями!

В комнате ожидания мама обняла Бруно. Затем пожурила и снова обняла. А после еще раз пожурила.

– Мне нужно увидеться с папой, – сказал мальчик. – Поехали в больницу!

– Папе нужен отдых. Мы поедем к нему позже.

– Обещай мне, что с ним все будет в порядке.

– Конечно, мой ангел! Мне позвонят, если будут какие-то изменения.

Бруно с неохотой удовлетворился этим объяснением.

– Дин здесь, – сказала мама. – Он с удовольствием увидится с тобой.

Бруно сказал, что мама – тонкий психолог. Он согласился при условии, что позже она позволит ему позвонить.

Дин похудел.

Мальчики сидели на желтом диване, цвет которого напоминал солнце из мультиков. Бруно спросил друга, как ему удалось вернуться в Брайтон.

– Я сказал, что не буду есть, пока мне не позволят увидеться с папой, – объяснил Дин.

– А что случилось с твоей шеей? – спросил Бруно, обратив внимание на повязку.

Дин пожал плечами и отвернулся.

Бруно про себя проклинал ограниченность собственного словарного запаса. Он не мог выразить словами то, что хотел сказать другу. Бруно решил дать Дину возможность вести беседу. Мальчики сидели в тишине, переживая слишком сложные для их лет эмоции.

В желтой комнате были компьютеры и телевизор с плоским экраном, вмонтированный в стену. Бруно догадался, что это что-то вроде медиакомнаты, хотя не был уверен, кто чаще ею пользуется: полиция или журналисты. Кулер время от времени издавал булькающие звуки.

– Мне нужно позвонить, – сказал Бруно, заметив телефон над огнетушителем.

Оператор соединил его с больницей.

– Я могу поговорить с Джимом Глью? Я не знаю, в какой он палате. Это его сын.

Бруно перевели на другую регистратуру. Голос женщины был глубоким, а сама она была абсолютно глуха к его протестам. Бруно сказал ей, что не может соединить ее со своей мамой.

– Все в порядке? – спросил Дин, когда его друг снова сел на диван.

– Думаю, да, – ответил Бруно, не желая обременять его своими проблемами.

По телевизору закончилась передача о реках и птицах, транслировавшаяся с субтитрами. Начался выпуск новостей. Мальчики смотрели на экран, не в силах отвести от него глаз. Появилась фотография Терри Раттера. Это была чудовищная фотография, которую СМИ показывали в последнее время, – свирепая физиономия, которая могла принадлежать только преступнику.

Сегодня Бруно заметил перемены, произошедшие во внешности отца Дина. Его нос был уже не таким заостренным. Когда-то полные щеки теперь ввалились. Это было лицо человека, переживающего эмоциональное потрясение. А крепкие челюсти словно сдерживали его, не давая окончательно сломаться.

Возможно, Дин впервые увидел на телеэкране изображение отца. Мальчик заплакал.

– Он не убийца, – сказал Бруно, желая успокоить друга.

– Для тебя это все игра! – сказал Дин, и это обвинение крайне удивило Бруно. – Представь, если бы это был твой отец…

Дин еще сильнее заплакал и начал задыхаться, когда на экране появилось изображение его мамы. На фотографии Поппи была запечатлена на отдыхе, в белой кофте и с бокалом вина. Дин сидел рядом с ней, но его изображение затемнили. На экране снова показали фотографию Терри Раттера, с искривленными губами, словно он шипел. Надпись внизу гласила: «Обвиняется в убийстве жены».

– Не плачь, – сказал Бруно. – Эти новости уже устарели!

Как можно деликатнее он рассказал другу о том, что убийца найден. Бруно хотел добавить, что именно он нашел орудие убийства за шкафом в гараже Саймона Симнера, но промолчал, подумав, что это прозвучит как хвастовство. Об этом Дина должна проинформировать полиция.

Бруно еще раз прокрутил в голове убийство, начав с перепалки между мамой Дина и Саймоном Симнером. Мальчик попытался представить, как Саймон провел день, тревожась и строя планы.

Он, должно быть, рассмотрел все ужасные варианты. Если бы он ничего не предпринял, то в полночь на него обрушился бы топор.

Поппи Раттер обратилась бы в полицию, и извращенец был бы обнаружен.