Сэм Гэссон - Кошка, которая все видела. Молчаливый свидетель

Филип Марлоу начал толкать Джима в грудь.

– Моя жена должна знать, что я люблю ее, – пробормотал Джим, когда Филип Марлоу ущипнул его за руку.

– Она знает.

– И Бруно… Мальчику нужен отец.

– Они оба знают, что ты их любишь, – успокоил его Марлоу. – Отдыхай. Спи.

– Спать вечным сном?

– Да, – ответил ободряюще Филип.

– Но я еще не готов!

– Мы никогда не готовы, – толкая Джима в грудь, проговорил наставник.

– А как же Бруно? Как же мой сын?

– Пора отдыхать! – ответил Марлоу. – Пора спать.

– Вечным сном… – пробормотал Джим, засыпая.

– Вечным сном, – поддакнул Марлоу.

Хелен забинтовала руку. Затем с тяжелым сердцем легла на диван, желая, чтобы телефон зазвонил. Этого так и не произошло, и женщина поднялась наверх в спальню сына, желая вдохнуть его запах. Мужчины не знают, что такое быть матерью и испытывать боль любви к ребенку.

Хелен походила по комнате, которая, наверное, была самой аккуратной комнатой одиннадцатилетнего мальчика во всем Брайтоне. Книги на полках стояли в алфавитном порядке, ковер недавно пропылесосили, ручки в стаканах были рассортированы по цвету и размеру. Даже сегодня утром, в такой день, кровать была застелена.

Женщина легла на пуховое одеяло и свернулась клубочком. Затем закуталась в одеяло, желая впитать запах сына. На улице раздался звук полицейских сирен, или, возможно, они доносились с соседней улицы. Хелен уже не различала…

Ее потревожил звук мягкого прыжка. Вскоре появилась рыжая голова Милдред. Возможно, подумав, что ее хозяин вернулся, кошка проплыла по комнате и взобралась на кровать. Хелен и Милдред стали вдвоем скорбеть об отсутствии Бруно.

– Его нет уже три часа, – сказала Хелен, обращаясь, возможно, к Милдред, а возможно, к самой себе.

Женщина спустилась на первый этаж и приготовила чашку чая, но так ее и не выпила. Наконец телефон зазвонил. Это был не Бруно, а продавец по телефону, и Хелен положила трубку.

Испытывая желание подержать в руках что-нибудь теплое, она заварила еще одну чашку чая. Время шло, и было неясно, быстро или медленно. Вдруг Хелен обнаружила, что находится в туалете, не понимая, зачем сюда пришла. Подойдя к окну спальни, она увидела на улице фургон местного похоронного бюро. Затем Хелен рылась в ящиках Бруно, разрушая доверие, которого все равно больше не было.

Вернувшись в гостиную, она осмотрела ошейник Милдред, который оставила на каминной полке. Это был весьма любопытный предмет. Как бы ей хотелось и на сына прикрепить отслеживающее устройство!

Хелен поклялась, что больше никогда не оставит Бруно без присмотра. Если она когда-либо увидит его снова, то превратит в домашнего кота! Хелен поймала себя на том, что поднимается по лестнице и направляется в кабинет мужа. На экране компьютера застыла запись с ошейника Милдред. Женщина задумалась, какие еще секреты выяснятся с помощью камеры.

Она вытащила вилку компьютера из розетки и попыталась подключить камеру, но вилка не подходила по размеру. Затем Хелен нашла другую розетку и подключила камеру к ней, а потом к компьютеру. Изображение на экране не появилось; Хелен тряхнула камеру, но безрезультатно – наверное, сел аккумулятор.

Зазвонил телефон. Ответив, Хелен сразу поняла, что говорит не с Бруно.

– Бруно и Саймон Симнер только что появились на Джон-стрит, – сообщила инспектор Скиннер.

– Вместе?

– Да.

– Бруно шел с ним добровольно?

– Да.

– Это точно Бруно?

– Мальчик одет в свитер с изображением кошки в шляпе охотника на оленей и с подзорной трубой. Уверяю вас – это он.

– С ним все в порядке?

– Кажется, да.

– Еду! – крикнула Хелен.

Комнаты для допросов были заняты, и поэтому Бруно усадили в приемной полицейского участка на Джон-стрит. Мальчик сидел, раздумывая, кто приедет первой: мама или инспектор Скиннер? Дежурный полицейский со строгими усами то и дело поглядывал на Бруно, ясно давая понять, что не сводит с него глаз и не позволит ему никакой выходки.

– Я могу воспользоваться телефоном? – спросил Бруно.

«Усы» ответили отрицательно.

– Мой отец в больнице, а у меня есть для него важные новости.

«Усы» снова отказали.

Бруно открыл рюкзак, но блокнота не нашел. Это было не страшно, потому что преступление раскрыто! Сейчас Саймон Симнер уже во всем признаётся или, по крайней мере, готовится признаться.

Мальчику хотелось бы иметь блокнот в качестве сувенира, напоминающего о ходе расследования, начавшегося кроваво и закончившегося к всеобщему удовлетворению.