Елена Арсеньева - Печать Владимира. Сокровища Византии (сборник)

Едва боярин преодолел предпоследний лестничный пролет, как в изумлении остановился. Стражник спал глубоким сном! Прислонившись к стене, он сидел на корточках в углу лестничной площадки. Шапка, отороченная бобровым мехом, сползла на лицо, из приоткрытого рта вырывалось ритмичное сопение. Артемий резко стукнул воина по плечу. Тот вздохнул, медленно сдвинул шапку на затылок и открыл глаза. Увидев старшего дружинника, стражник резко вскочил, головной убор слетел с его макушки.

– Это так ты охраняешь покои принцессы? – взревел Артемий, отвешивая стражнику оплеуху, из-за чего тот потерял равновесие.

– Это не моя вина! – воскликнул молодой воин. – Меня не сменили! Я провел здесь всю ночь, но… У меня больше нет сил, – добавил он, опуская глаза.

Артемий буравил взглядом воина, который с жалким видом держался за щеку.

– Когда тебя должны были сменить? – спросил он.

– На рассвете. Сначала я думал, что Глеб, стражник, который должен был меня сменить, опаздывает. Но он так и не пришел. А поскольку я никого не мог предупредить, то решил не покидать пост. Это боярин Братослав назначил нас, Глеба и меня…

– Я знаю, – раздраженно прервал Артемий.

Накануне он лично поручил Братославу выбрать двух воинов из своей дружины. Гриди [30]должны были сменять друг друга во время пребывания гостей в княжеском дворце. Незадолго до полуденной трапезы Артемий заметил одного из дневальных, юношу, которому едва исполнилось семнадцать, розовощекого, с белокурыми локонами, как на ликах ангелов. Вероятно, это и был Глеб. «Надо сказать Братославу, что дисциплина в его дружине оставляет желать лучшего!» – подумал Артемий.

– Что здесь происходит? – внезапно раздался требовательный голос Владимира.

Князь поспешно спустился на площадку к Артемию и молодому воину. Боярин коротко ввел Владимира в курс дела.

– Немедленно предупреди Братослава, что твой сменщик не пришел, – велел князь гриде. – Дождись боярина Артемия в прихожей. Он допросит тебя.

Когда топот сапог стих, Владимир добавил:

– Правда, этот бедолага не мог ничего поделать. Альдина обычно встает очень рано, но Гита спускается лишь к полудню. А другого стражника надо наказать так, чтобы другим неповадно было!

– Меня беспокоит столь серьезный проступок воина, пусть и молодого, – заметил Артемий. – Все же я предпочитаю верить в небрежность, пусть и серьезную…

Старший дружинник с трудом справился с мрачным предчувствием. Вместе с князем он поднялся по ступеням и двинулся по длинному узкому коридору. Он рассеянно оглядел два больших сундука для одежды, один из них был покрыт пурпурным ковром с византийским крестом.

– Мать прислала платья для принцессы, – улыбнулся князь, указывая на сундуки. – С тех пор как Гита в Киеве, княгиня балует будущую невестку. Но Гита – вовсе не кокетка, выросшая при дворе Царьграда. Если бы эти роскошные одежды, расшитые жемчугом, могли ее развлечь! Вчерашние события потрясли ее до глубины души.

Мужчины были в десяти шагах от приоткрытой тяжелой двери, обитой железом, как вдруг услышали слабый крик и шум падения. Артемий узнал голос Гиты. Улыбка на губах Владимира мгновенно погасла. Стремительно бросившись к двери, князь распахнул ее. У большой кровати с балдахином, перед туалетным столиком, на котором стояли баночки с румянами, лежала Гита. Глаза царевны были закрыты, лицо смертельно бледно. Большая шкатулка валялась на полу, рядом с опрокинутым табуретом и низкой скамеечкой. Опустившись на колени перед Гитой, дознаватель внимательно рассматривал неподвижное лицо девицы, похожее на восковую маску. Владимир замер возле старшего дружинника.

– Ничего страшного, она просто потеряла сознание, – проворчал Артемий, растирая виски Гиты пальцами. – Вероятно, она сидела перед зеркалом и внезапно почувствовала себя дурно. К счастью, она не поранилась.

Черты лица Владимира расслабились. Князь взял с туалетного столика небольшую круглую баночку.

– Натри ей виски этим бальзамом, – приказал он Артемию. – Я знаю его, баночку прислала моя мать. Это поможет Гите прийти в себя.

Действительно, через несколько секунд принцесса вздохнула и открыла глаза.

– Что с тобой, дорогая? – спросил Владимир, осторожно приподнимая невесту за плечи. – Ты нас так испугала!

– Ей надо полежать, – сказал Артемий. – Мы сейчас устроим ее на кровати.

Владимир аккуратно, с большой нежностью снял с девушки длинную парчовую накидку, распустил завязки платья и перенес Гиту на постель. Оказавшись на перине, принцесса попыталась заговорить, но не смогла подобрать русские слова, чтобы выразить тревогу, читавшуюся в ее глазах.