Елена Арсеньева - Печать Владимира. Сокровища Византии (сборник)

Записав несколько слов на берестяном свитке, Артемий холодно заметил:

– Ты говоришь о мужестве Альдины, но что с твоим мужеством? Ты позволяешь себе помериться силами с дикой лошадью, но не можешь поговорить с отцом!

– Ты прав, я трус. Я укротил лошадь, чтобы преподнести ее в дар Альдине, только для того чтобы публично сделать ей предложение. Я вел себя вызывающе по отношению к князю и придворным… Увы, с отцом все по-другому. Если бы он там присутствовал, я никогда не отважился бы на нечто подобное. Альдина же из другого теста! Она даже была согласна, чтобы я похитил ее. Но стоит мне представить гнев отца, и я сразу теряю те крупицы мужества, которые у меня остались. Теперь слишком поздно на что-то рассчитывать. Альдина, вероятно, презирает меня. Другие же, как и ты, подозревают меня в убийстве Настасьи. Все, что мне остается, так это уйти из этого мира. Я попрошу епископа рекомендовать меня какой-нибудь монашеской обители…

– Не спеши! Сначала ты должен ответить за преступление! – воскликнул Артемий, яростно сжимая стилос.

– Я готов ответить за все свои грехи и ошибки. Смерть мне не страшна! Я хотел спасти Альдину от нищеты и одиночества, поскольку на ее долю выпало слишком много несчастий. Я хотел восстановить справедливость в отношении девушки, такой невинной, такой доброй! Если я не могу этого сделать, все остальное теряет значение.

– Значит, ты не хочешь исправить еще одну несправедливость, каковой является смерть Настасьи?

– Как я могу это сделать, если в ее смерти ты обвиняешь меня? Поверь, если бы я смог отыскать виновного, я вызвал бы его на поединок!

– Если не ты был заинтересован в смерти Настасьи, то кто? Ты кого-нибудь подозреваешь?

– Никого. Да простит меня Бог за то, что я так отзываюсь о Настасье, но она была высокомерной и завистливой. Даже принцесса Гита, такая нежная и добрая, не смогла расположить ее к себе. Не знаю, много ли было у боярышни врагов, но она не заслужила столь ужасной смерти! Это все, что я могу тебе сказать. А теперь, если ты меня по-прежнему подозреваешь, исполни свой долг. Без Альдины жизнь мне не мила.

Артемий несколько минут задумчиво смотрел на Стриго, который казался ко всему равнодушным. Взгляд молодого человека потух, плечи опустились.

– Иди с Богом, – наконец произнес Артемий. – Но ты должен дать слово, что не покинешь город без моего позволения.

– Разве мое слово что-то стоит для тебя? – горько усмехнулся Стриго.

– Оно стоит ровно столько, во сколько ты сам оцениваешь себя.

– Если ты боишься, что я украду Альдину, то страхи твои напрасны. Теперь она не захочет даже говорить со мной. И… я даю тебе свое слово.

Стриго поднялся. Хмурое лицо и сгорбленная спина… Ничего общего с тем удалым боярином, которого Артемий видел накануне на крыльце дворца.

– Тебе выпала нелегкая участь, – угрюмо промолвил молодой человек, прежде чем выйти. – Я буду молить Господа, чтобы он помог тебе!

– Молись лучше за себя, Стриго! Это ты нуждаешься в помощи! – крикнул вслед Артемий.

Оставшись один, дружинник проворчал:

– У этого молодого нахала просто талант выводить меня из себя! Однако он, несомненно, искренен. Может ли он ломать комедию столь убедительно?

Вдруг Артемий заметил, что Стриго забыл плащ. Взяв в руки вещь, боярин хотел догнать горе-жениха, но тут его внимание привлек легкий хруст. Артемий быстро сунул руку во внутренний карман и извлек кусок бересты. Послание было выведено большими неровными буквами.

Мой любимый! Если ты хочешь, чтобы мы были вместе, нужно научиться действовать. Если хочешь, ты можешь уйти в монахи, но я напоминаю тебе, что по рождению ты благородный человек и воин.

«Хоть малышка и чужеземка, она умеет выражать свои мысли! – подумал Артемий. – У Альдины сильный характер. Надо будет пристально за ней понаблюдать. Кто знает? Эта безутешная сирота может быть опаснее, чем ее возлюбленный простак!»

Артемий сунул бересту в карман плаща. Открыв дверь, он велел стражнику кликнуть слугу, чтобы тот отнес плащ владельцу. Вдруг он заметил в коридоре Ждана.

– Приветствую тебя, боярин. Мне передали твой приказ… – начал молодой человек.

Артемий кивнул головой и пригласил сына тысяцкого войти. Пока Ждан устраивался на высоком стуле без спинки, дружинник рассматривал его спокойное бледное лицо и скромную одежду из охрового бархата. Немного помолчав, Артемий начал:

– Ну что же, как ты чувствуешь себя сейчас, когда стал единственным наследником самого богатого боярина Смоленска?