Энтони Гилберт - Будильник в шляпной картонке

Признаюсь, от такого поворота событий я прямо-таки впал в оцепенение. «Стоит Райту прийти с этим рассказом в полицию, – подумал я, – как нам крышка. Это станет последней каплей. Но, может, он уже в полиции побывал?»

– А что говорят власти? – осведомился я.

– В полицию я еще не ходил, – сказал он. – Мне казалось, честнее сначала предупредить вас.

– Попросту говоря, надеялись, что я спущу флаг?

– Долг каждого гражданина – оказать помощь полиции в поисках преступника.

– Послушать вас и полицию, так преступник уже пойман.

– То, что я вам рассказал, – добавочная улика. Я стал бы пособником преступления, если бы ее утаил.

– Да какая это улика! – возразил я. – Вы слышали голоса и видели, как кто-то прошел от дома в ту ночь. Вот и все, к чему сводится ваше свидетельство.

– К тому времени, как полиция с ним разберется, это будет не все.

– Да, я с этим согласен. Послушайте, мистер Райт, сделайте мне одолжение!

– Какое именно?

– Прошу вас, не предпринимайте ничего в течение суток. Кстати, – озарило меня, – а почему вы уверены, что это было именно в ту ночь?

– Я же сказал: утром мне предстояло ехать в больницу на операцию. Это очень легко проверить.

– Но разве не могло быть так, что это случилось в ночь предыдущую, и вы просто запамятовали? В конце концов, прошло столько времени!

– Нет, никак не могло. Я веду дневник.

О, мне следовало это предвидеть! Он принадлежал к тем непостижимо тщеславным и напыщенным ослам, которые считают, что каждое их деяние представляет важность и достойно того, чтобы зарегистрировать его на бумаге!

– В полиции, разумеется, потребуют предъявить дневник.

– Да, конечно. Так что? Сделаете вы то, о чем я прошу?

– Не предпринимать никаких действий в течение суток? Но чем это вам поможет?

– Хочу выяснить, что по этому поводу скажет миссис Росс.

– Иначе говоря, хотите дать ей шанс сообразить себе оправдание?

Я пожал плечами:

– Да что она, черт побери, в силах сейчас состряпать, по-вашему? Она даже связаться с этим человеком не может. Вся ее переписка просматривается. Но у той ночной встречи должна быть какая-то причина…

– Да, вот пусть и расскажет о ней следователю.

– Нет, полиция больше пальцем не пошевельнет. Там твердо уверены, что миссис Росс виновна, и, кстати, не поблагодарят вас за то, что вы прибавите им работы. Но все-таки, может быть, найдется какое-то разумное объяснение. Нет, я знаю об этом не больше вашего… Но если эта история станет достоянием гласности, к тому времени, когда состоится суд, она преобразится и будет перетолкована до неузнавания. Дайте мне шанс, прошу вас. Вам-то ведь все равно!

И он согласился. Неохотно, но согласился. Сказал, что в любом случае завтра он занят. Ему надо и к доктору на прием, и в свою контору сходить. Там у него дело, которое он откладывал несколько месяцев, и ждать больше нельзя.

Я выпроводил его, как только смог, что оказалось непросто. Потом сел и вытер платком лоб. Положение оказалось хуже, чем я ожидал. Ни одного объяснения, которое могло бы выдержать проверку, в голову не приходило.

Разумеется, сказал себе я, даже если предположить, что этот тип прав, нет решительно никаких доказательств, что ночной гость миссис Росс – убийца. Но если так, тогда в сто раз больше оснований предполагать, что убийца она. Он ее любовник. Ни малейших сомнений, что это придет в голову всем и каждому. Он приходил с ней повидаться. Айрин Кобб сказала, что миссис Росс вышла из дому немедленно после ссоры с мужем. Зачем?

Ответ очевиден. Представляю, как эта история разлетится по городу! Итак, Эдвард Росс сообщил жене, что ему все известно и он намерен принять свои меры. Она отправилась позвонить своему любовнику. Тот явился в дом, и один из них убил Росса. Единственный вопрос: кто именно.

Внезапно я понял, что, вопреки тому, что сказал Райту, к миссис Росс не пойду. Гораздо разумнее в этих обстоятельствах поехать в Лондон и повидать Гарри. Это опасно, да, но дело такое, что в нем решительно все опасно. Я увижусь с ним, перескажу историю Райта, посмотрю на его реакцию. Возможно, он попытается увернуться… Нет, это вряд ли. Но понимает ли он, что понемногу я выстраиваю против него дело?

«В Лондон поеду утром», – решил я.

В ту ночь я почти не спал, строил планы. Пожалуй, стоит предуведомить Крука. Моя активность придется ему не по вкусу, это наверняка. Не люблю дилетантов, опять проворчит он, но в моей жизни важней расследования еще не было. А для Крука, что ж, это лишь одно из множества дел, и заботит его только, чтобы гонорар заплатили, а он не выставил себя дураком.