Артур Конан Дойл - Все расследования Шерлока Холмса

– Наконец-то! – бодро воскликнул Холмс, когда мы шумно вошли в комнату. – Хорошо, что у нас натоплено, похоже, вы замерзли, мистер Райдер. Прошу вас, устраивайтесь вон в том плетеном кресле. Прежде чем мы приступим к вашему делу, позвольте, я сниму ботинки и надену тапочки… Вот так! Значит, вы хотите узнать судьбу этих гусей?

– Да, сэр.

– Наверное, лучше было бы сказать того гуся, не так ли? Вас ведь, насколько я понимаю, интересует только одна птица, белая с черной отметиной на хвосте.

Райдера от волнения затрясло.

– О сэр! – воскликнул он. – Вы можете сказать, где она?

– Могу. Сначала она побывала здесь.

– Здесь?

– Да, и, признаться, такой необыкновенной птицы я еще не встречал. Неудивительно, что вас она так интересует. После своей смерти она снесла яйцо… Самое прекрасное, самое дорогое голубое яйцо, которое когда-либо видели глаза человека. Оно хранится у меня, в моем домашнем музее.

Наш гость вскочил и схватился правой рукой за каминную решетку. Холмс открыл сейф и вынул голубой карбункул, который засиял, заискрился в его руке, как маленькая звезда, наполняя комнату бесчисленными отблесками. Райдер молча смотрел немигающими глазами на камень, словно не зная, как поступить: то ли заявить на него свои права, то ли сделать вид, что в первый раз его видит.

– Игра закончена, Райдер, – тихо сказал Холмс. – Держитесь за решетку, а то в огонь упадете. Ватсон, помогите ему сесть в кресло. У него даже не хватает духу отвечать за свои проступки. Дайте ему глоток бренди. Так-то лучше. Какой слизняк, в самом деле!

Какое-то время Райдер еле стоял на ногах, даже покачнулся, как будто готов был упасть, но потом бренди сделало свое дело, кровь снова прилила к его щекам, и он поднял полные ужаса глаза на обвинителя.

– У меня в руках – почти все нити и необходимые доказательства, так что ничего нового услышать от вас я не ожидаю. Хотя, чтобы считать дело закрытым, кое-что уточнить нужно. До совершения кражи вы, Райдер, знали о существовании этого камня?

– Мне о нем рассказала Кэтрин Кьюсек, – хриплым голосом ответил он.

– Ясно… горничная графини Моркар. Итак, вы, как и другие люди до вас, не устояли против искушения разбогатеть столь легким способом. И в средствах вы были неразборчивы. Знаете, Райдер, мне кажется, что в душе вы законченный негодяй. Вам было известно, что Хорнер, паяльщик, раньше уже обвинялся в подобном преступлении и подозрение сразу же падет на него. И что же вы сделали? Провели вместе со своей сообщницей Кьюсек небольшую подготовку в комнате миледи и устроили так, чтобы чинить каминную решетку вызвали именно Хорнера. Потом, когда он ушел, вы выкрали камень, подняли тревогу и пустили полицию по ложному следу, в результате чего был арестован ни в чем не повинный паяльщик. После этого вы…

Совершенно неожиданно Райдер бросился на пол и приник к коленям моего друга.

– Бога ради, пощадите! – взмолился он. – Подумайте о моем отце! О матери! Они этого не переживут. Я не знаю, что на меня тогда нашло. Я никогда раньше ничего подобного не делал и никогда больше не сделаю, клянусь! Хотите, на Библии поклянусь. О, не доводите дело до суда! Умоляю, не доводите!

– Вернитесь на свое место, – чеканным голосом приказал Холмс. – То, что вы раскаиваетесь сейчас, хорошо, но вы подумали о бедном Хорнере, который сидит за решеткой за преступление, которого не совершал?

– Я уеду, мистер Холмс. Я убегу из страны, сэр. Обвинение против него будет снято.

– Хм, это мы еще обсудим. Пока давайте-ка поговорим о том, что было потом. Каким образом камень попал в гуся и почему гусь оказался у рыночного торговца? Говорите правду, это ваша единственная надежда на спасение.

Райдер облизал пересохшие губы.

– Я расскажу все, как было, сэр, – сказал он. – Когда Хорнера арестовали, я подумал, что мне нужно как можно скорее исчезнуть вместе с камнем: что, если полиции придет в голову обыскать меня и мою комнату в гостинице? В самой гостинице не было надежного места, где можно было бы его спрятать, поэтому я сказал, что мне нужно отлучиться по делу, а сам направился к сестре. Она живет на Брикстон-роуд с мужем, его фамилия Окшотт, и занимается разведением птицы на продажу. По дороге к ней каждый встречный казался мне либо полицейским, либо сыщиком, и, несмотря на то что ночь была холодная, пот с меня катился градом, когда я добрался до Брикстон-роуд. Сестра спросила, что случилось и почему я такой бледный, но я ей сказал, что очень волнуюсь из-за кражи в гостинице. Потом я пошел на задний двор, чтобы выкурить трубку и решить, что делать дальше.