Сьюзен Льюис - Держи меня крепче

– Иными словами, вы не станете утверждать, что тогда, на начальном этапе поисков девочки, использовали все возможные средства для того, чтобы установить ее местонахождение?

– Нет, не стану!

– Правильно ли будет сказать, что, если бы вы в полной мере задействовали все свои ресурсы, ребенок бы нашелся гораздо раньше?

– Наверное, правильно!

– И тогда затраты на сам поиск существенно сократились бы, не так ли?

Гулд застыл в позе, готовый вот-вот обрушить свой кулак на стойку. А подойди Джулиан поближе, то, вполне возможно, и на него самого. Усилием воли Гулд взял себя в руки и коротко ответил:

– Да, вы правы!

– Что ж, тогда мне остается констатировать, что именно нерасторопность полицейских и даже их откровенная леность и привела к тому, что суммы, потраченные на поиски девочки, оказались столь внушительными. Вы согласны с этим, мистер Гулд?

Гулд уже перестал контролировать себя.

– Если вы пытаетесь обвинить… – начал он.

– У меня на этом все! Благодарю вас! – перебил его Джулиан и, бросив взгляд в сторону присяжных, вернулся на свое место.

Глядя на происходящее как бы со стороны, Шарлотта понимала, она чувствовала это нутром, что пока переломить настроение зала в ее пользу не удалось. Если кто-то из присутствующих и испытывал к ней в глубине души симпатию, сочувствовал ей или сострадал ее горю, то внешне это никак не проявлялось. Шарлотта надеялась, что ситуация начнет меняться после того, как со своими свидетельскими показаниями выступят ее мать и Боб.

Но их личный адвокат Ларри Кларк ограничил выступления своих клиентов таким частоколом отказов отвечать на те или иные вопросы под тем предлогом, что они могут косвенно или напрямую изобличать самих себя, что их показания только усугубили положение. Та же картина повторилась и с Риком, и с Шелли.

– Дела наши отнюдь не блестящи, да? – поинтересовалась у Энтони Шарлотта, когда они уже поздно вечером вернулись к себе домой.

– Так всегда бывает, когда заслушивают сторону обвинения, – ответил Энтони, взъерошив волосы у себя на голове. Вид у него был уставший. Такое впечатление, что его все раздражало и больше всего на свете ему хотелось, чтобы его оставили в покое. Причем все!

– Какая жалость, что мне не позволили сказать больше! – недовольно стонала Анна. – Мне так хотелось рассказать суду, какая ты необыкновенная женщина и мать, как замечательно было с нами Хло… но этот чертов адвокат! Он же рта не дал раскрыть!

– Он очень профессионально делал свою работу! – возразил ей Энтони. – А учитывая ту встряску, которую получила полиция в ходе перекрестных допросов, они бы арестовали прямо в зале любого, если бы заподозрили его непосредственную причастность к делу.

– А надо ли было публично так унижать Гулда? – спросила у него Шарлотта, беря стакан со спиртным, который передал ей Боб.

– Боюсь, иного выхода у нас не было! – ответил ей Энтони и тоже взял стакан с виски. – И мы просто должны были устроить ему публичную порку. Ведь та работа, которую проделали полицейские под его руководством, она ни на что не годится. Ужасающий непрофессионализм! И он, в общем-то, прилюдно, при полном зале, сам признал, что так оно и есть!

– Думаю, присяжным не понравилась эта сцена, – осторожно заметила Шарлотта.

Энтони не согласился с ней. Лицо его еще больше помрачнело, когда он, услышав звонок своего мобильника, проверил, кто ему звонит. Нервы Шарлотты тоже были напряжены до предела.

Нет, что ни говори, а слушания пошли совсем не по тому сценарию, на который рассчитывал Энтони.

– Ничего! Завтра мы все отыграем! – попытался успокоить ее Рик. – Завтра твоя очередь давать показания. После твоего выступления все будут воспринимать дело совершенно иначе! Вот увидишь!

– Да! Все эти люди поймут, как хорошо было малышке Хло с тобой! – поддержала брата Шелли.

– А заодно и узнают, что я действительно самовольно забрала ее! – возразила им Шарлотта. – А потому мое ходатайство перед судом о признании своей невиновности – это просто нонсенс! Пустая трата времени и денег налогоплательщиков! Уж Кентли постарается обыграть это обстоятельство во всех красках…

– Ты имеешь право на честный и непредвзятый суд, – напомнил ей Боб. – У каждого из нас есть право требовать справедливости в отношении себя.

– А разве это честно – просить признать меня невиновной, хотя сама я понимаю, что совершила преступление и должна понести за него справедливое наказание?