Элизабет Джордж - Есть что скрывать

Они вошли во двор церкви Святого Иоанна в Хакни, справа от древней башни. Их путь лежал на восток, вдоль мощеной дорожки к Саттон-уэй. Там жил Поли с семьей – в доме, служившем неприятным напоминанием об архитектурном буме 1960-х, с острыми углами и венецианскими окнами, не вызывавшими никакого интереса.

– Думаю, все равно лучше, чем порнушка по интернету. Дороже, конечно, но прикосновение женщины того стоит, правда? Его ничем не заменишь. Другое человеческое существо. Теплая плоть. Черт, Бойко, если б Эйлин не знала, чего я хочу, еще до того, как это пришло мне в голову, я бы составил тебе компанию. – Голос его стал задумчивым. – Эта женщина, наша Эйлин, – настоящая секс-машина. Она почти никогда не носит трусиков, а когда детей нет в комнате, то при каждом удобном случае задирает юбку. Однажды она поимела меня даже в магазине. Я тебе не рассказывал? Прямо за прилавком, три дня назад, при открытом магазине. Я удивлен, что меня еще не обвинили в жестоком обращении с женой. Эта женщина производит столько шума, когда я ее имею…

Марк ничего не ответил. Он уже много раз слышал о сексуальных причудах Эйлин. Честно говоря, уже надоело. Молчание нарушил Поли:

– Пит тоже придет на ужин? Или только ты?

Марк покосился на брата, который смотрел прямо перед собой, словно хотел запомнить какой-то удаленный объект.

– Зачем ты спрашиваешь? Ты же знаешь, что в данный момент это невозможно.

– А как насчет Грир? Кажется, так ее зовут? Грир? Подружку Пит. Ту, с которой она так часто видится. Грир могла бы остаться на час-другой. Она знает, что делать, если что-то случится.

– Пит не любит оставлять Лилибет, – сказал Марк брату.

– Я знаю, что она не любит . Мы все знаем, что она не любит, Бойко.

Марк снова ничего не ответил. Да, он очень страдал, но дело было не в Пит, которая делала все, что могла, учитывая их обстоятельства. Он страдал из-за того, что не мог предвидеть будущего, уготованного для них троих: Пьетры, Лилибет и его самого.

Они пересекли нижнюю часть церковного двора. В это время дня, ближе к ужину, здесь почти никого не было. Несколько скамеек были заняты, но по большей части людьми, уткнувшимися в экраны своих смартфонов. Кто-то выгуливал собак, а одна женщина в алом сарафане тянула за собой на поводке крупного полосатого кота, который жался к земле и, судя по всему, не испытывал никакого удовольствия от прогулки.

Когда они приблизились к дальнему концу двора, в воздухе запахло жареными бургерами. Источником сильного запаха было маленькое кафе, притулившееся к стене, отделявшей церковный двор от района, который начинался прямо за ней. Кафе старалось удовлетворить вкусы пестрого, многонационально населения – в его меню были не только бургеры, но и блинчики, самоса, кебаб, куриная шаурма и разнообразные овощные блюда. Похоже, заведение процветало. Люди за несколькими столами для пикника, расставленными на лужайке, что-то вылавливали из картонной посуды. Одна очередь выстроилась к окошку для заказов, другая ждала, пока еду упакуют, чтобы взять с собой. У всех были покорные лица типичных лондонцев, проводивших б о льшую часть жизни в той или иной очереди: на автобус, в метро, поезд, такси или к кассе.

– Поверить не могу, что оно по-прежнему здесь, – заметил Поли, когда они проходили мимо кафе. – Должно быть, теперь в нем заправляют внуки.

– Наверное, – согласился Марк.

Они миновали кафе, а дальний выход из церковного двора привел их на Саттон-уэй, где Поли поднял валявшуюся на тротуаре пустую сигаретную пачку и сунул в карман. Вдоль ряда строений, похожих на наследие 1960-х, они направились не к дому Поли, а к дому, где выросли. Он находился чуть дальше и на противоположной стороне улицы, рядом с такими же домами из красного кирпича, покрытыми копотью и требующими тщательной чистки. Все они были абсолютно одинаковыми. Три этажа, слегка утопленная арка входной двери, веерообразные окна над дверьми, сами двери выкрашены в черный цвет. Чугунные ограды перед фасадом, по два окна на каждом этаже, дающие представление о размерах жилья. Друг от друга дома отличались только занавесками на окнах и дверными молотками из латуни – жильцы со временем заменили оригинальные соответственно своей фантазии. В доме, где прошло детство Марка и Поли, дверной молоток имел форму фонаря из тыквы, а занавески на окнах были произведением детей Поли, которым помогла бабушка – она обеспечила их красками. Очаровательный примитив, пока не пытаешься понять, каких животных решили изобразить дети.