Элизабет Джордж - Есть что скрывать

Сими подчинилась, бросив виноватый взгляд на Тани. Тот пожал плечами.

Она спрятала руки под стол и снова посмотрела на брата, который подмигнул ей. Потом скосила глаза на мать, не отрывавшую взгляда от Абео. Он долго смотрел на жену, потом кивнул, подавая знак, что можно раскладывать еду.

– Твой сын снова не пришел на работу вовремя. Мог бы уделить магазину всего полчаса своего драгоценного времени. Зайду пришлось перед закрытием почти все сделать самому, и тот был недоволен, – сообщил он Монифе. И прибавил, обращаясь к Тани: – Чем ты был так занят, что пренебрег своими обязанностями?

– Абео… – промямлила Монифа. – Может, вы с Тани… потом?

– Не твоего ума дела, – оборвал ее Абео. – Ты испекла эба ? Да? Симисола, принеси лепешки из кухни.

Монифа налила большую порцию супа гбегири в тарелку с ободком и передала Абео. Вторая тарелка отправилась к Тани.

Через секунду из кухни вынырнула Сими с большой тарелкой эба . Под мышкой она держала бутылку коричневого соуса – приправа к лепешкам и одновременно дань «английской традиции». Поставив тарелку и бутылку перед Абео, вернулась на свое место. Монифа налила ей суп последней – таков обычай в этом доме.

Все ели молча. Слышны были только звуки с улицы, причмокивание и глотание. Не доев суп, Абео отложил ложку, отодвинул стул и исполнил ежевечерний ритуал, как называл его Тани: оглушительно высморкался в бумажную салфетку, скомкал ее и бросил на пол. Потом приказал Сими принести другую. Монифа встала, собираясь выполнить его просьбу сама, но Абео остановил ее:

– Сядь, Монифа. Ты не Сими.

Девочка выбежала из комнаты и вернулась через несколько секунд со старым кухонным полотенцем, которое полиняло настолько, что было уже невозможно различить, какой годовщине бракосочетания королевы оно посвящено.

– Салфетку я не нашла и взяла вот это. Подойдет, папа?

Абео взял у нее полотенце и вытер лицо. Потом положил полотенце на стол и обвел взглядом семью.

– У меня есть новости.

Все замерли, превратившись в статуи.

– Какие новости? – осторожно поинтересовалась Монифа.

– Все устроилось, – ответил Абео.

Тани заметил взгляд, брошенный на него матерью. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.

– Это заняло не один месяц, – продолжил Абео. – И обошлось дороже, чем я предполагал. Мы начали с десяти коров. Десяти . Тогда я спросил, не будет ли она бесплодной, ведь я отдам за нее десять коров. Он сказал, что в семье двенадцать детей и у троих уже есть свои дети. Так что она из плодовитого рода. Это не считается, ответил я ему. Тот факт, что ее мать и сестры плодовиты, не означает, что она тоже такая. Поэтому мне нужна гарантия. Десять коров и никакой гарантии? Так я ему и сказал. Ха, сказал он, кто может требовать гарантии? Тот, ответил я, кто понимает, что важно, а что нет. Так мы торговались, пока он не согласился на шесть коров. Я сказал, что это все равно слишком много. А он сказал: тогда она может остаться здесь, потому что у меня есть другие варианты. Варианты , сказал он. Я сказал, что знаю, что он блефует. Но время подходящее, и возраст у нее подходящий, и она недолго будет свободной, если он объявит об этом. Так что я согласился, и дело улажено.

Пока Абео говорил, Монифа сидела, уткнувшись взглядом в тарелку. Сими перестала жевать, ее лицо выражало растерянность. Тани не понимал, о чем говорит отец. Десять коров? Шесть? Плодовитый род? Но он чувствовал, что назревает что-то неприятное, и к его беспокойству прибавился страх.

Абео повернулся к нему.

– Шесть коров я заплатил за девственницу шестнадцати лет. Это для тебя. Скоро я отвезу тебя в Нигерию, и ты с ней познакомишься.

– Зачем мне знакомиться с какой-то нигерийской девушкой? – спросил Тани.

– Потому что ты на ней женишься, когда ей исполнится семнадцать.

Абео вновь принялся за еду. Он отломил часть лепешки и подцепил им маленький кусочек говядины. Похоже, это напомнило ему, что он еще не сказал все, что хотел.

– Тебе повезло. – Теперь Абео обращался к сыну. – Девушку ее возраста обычно отдают за мужчину лет сорока или больше – из-за цены. А не за такого мальчишку, как ты. Но ты скоро должен остепениться и стать мужчиной. Так что мы поедем, а там она будет готовить для тебя, и ты ее узнаешь. Я обо всем позаботился, чтобы ты не привел негодную. Кстати, ее зовут Оморинсола.

Тани положил руки на стол и сцепил пальцы. Казалось, после их возращения с Ридли-роуд температура в комнате поднялась еще на несколько градусов.