Мэри Торджуссен - Чужое прошлое

Опись, которую она подписала при заселении, лежала у меня в папке, и я принялась искать в сумочке ручку. И тут я услышала снизу звук открываемой двери. На секунду в подъезд ворвался шум машин на улице, затем дверь со щелчком захлопнулась, и снова стало тихо. Я вышла на площадку и собралась уже окликнуть Зои по имени, когда услышала кашель. Я наклонилась через перила, чтобы заглянуть в подъезд, и замерла.

У двери квартиры Рейчел стоял какой-то мужчина. В руках у него были магазинные пакеты. Он вставил ключ в замок и открыл дверь.

Я затаила дыхание.

Я услышала, как он бросил пакеты на пол, после чего вернулся к входной двери и открыл ключом почтовый ящик.

Затем внизу зазвонил мобильный телефон, отчего я подпрыгнула чуть ли не до потолка. Я машинально потянулась в карман за своим аппаратом и отключила звонок.

– Привет, крошка, – произнес мужчина, и в тот же момент в голове у меня зазвенело. Я отступила на шаг от перил. – Все нормально?

Тишина, пока он слушал звонившую, затем его голос:

– Да, только что зашел домой. – Смешок. – Нет, сейчас только переоденусь и снова уйду. – Опять тишина. Я не могла дышать. – Не уверен. Нет, конечно, нет. Я встречаюсь в Ливерпуле с Дэнни. – Снова тишина, и его голос. – Погоди, дай мне зайти, а потом ты мне все расскажешь.

Я слышала, как он вошел в квартиру и захлопнул за собой дверь.

Пару секунд я стояла как полная дура, не в силах поверить тому, что услышала.

Почему Дэвид оказался в квартире Рейчел?

Пятница, 11 августа

Как же приятно было сидеть в баре в Амстердаме со своими старыми подружками по университету. В тот день мы сначала отправились на ланч и собирались пройтись по городу, но пошел дождь, так что мы разыскали ближайший коктейль-бар и там весьма уверенно прогулялись по всему меню. Правда, по сравнению с остальными, я была совсем худышкой, так что пришлось чередовать коктейли с безалкогольными напитками, чтобы потом не выглядеть дурочкой.

Я не виделась с девчонками три года после окончания университета, хотя по их разговорам было ясно, что они все это время поддерживали контакт. Сейчас все они жили в Лондоне, закончили обучение в магистратуре и получали вдвое больше меня. Конечно, они были у меня в друзьях на «Фейсбуке» и активно делились своими новостями, но я чатам предпочитала живое общение и про свою жизнь ничего в Сеть не выкладывала.

В те выходные нас собралось шестеро. Они летели из лондонского аэропорта Гатвик, я же из Ливерпуля, так что пришлось еще их подождать. Я знаю, это звучит странно, но при встрече с ними я ощущала себя вполне нормально. Я позаботилась о прическе и маникюре, потому что знала – они поступят так же. Одежду, обувь и сумочки я купила специально для этих выходных, за маленький чемоданчик отдала уйму денег. Перед этим я проверила аккаунты подруг в «Фейсбуке», чтобы выяснить, в каких магазинах они одевались и где что покупали. Итак, при встрече я выглядела точно так же, как и они, двое из них даже переглянусь в полном изумлении от моего внешнего вида. В университете я всегда была кем-то вроде серой мышки. Слишком много домашних обязанностей приходилось на меня: проследить, все ли счета оплачены, накормлена ли мама, все ли у нее в порядке и нужно ли ей еще чего-нибудь. Вот я и запустила себя. Я не понимала, какой смысл в том, чтобы красится или носить дорогие вещи, если я хожу только на лекции, а после занятий – сразу домой. Я пребывала в постоянной депрессии – теперь-то я хорошо это понимаю, – и мое состояние явно портило мой внешний вид. Сейчас все идет хорошо, я стала выглядеть лучше. Я много времени уделяю уходу за волосами и тщательно подбираю наряды, регулярно посещаю тренажерный зал. И чувствую себя отлично, просто великолепно.

Во время учебы в университете я никогда не была частью их компании, а сейчас кажется, будто мы всегда дружили. Я так расстаралась соответствовать им, что после выходных у меня болели мышцы лица от бесконечных улыбок и трещала голова от шуток, половину которых я так и не поняла. Зато я осознала, что я так же далека от этой компании, как и три года назад. Но я знала, почему это происходит. Все из-за моих секретов – они держали меня в стороне от всех.

В университете я не рассказывала им о своей матери, не стала я этого делать и в этот раз. Они не знали, что она умерла, и, конечно, понятия не имели, как мы жили. Сама не знаю, почему я молчала. Может быть, подруги бы приехали на похороны, поддержали меня, помогли разобраться с домом. Но я и представить себе не могла, что пущу в дом кого-то из них, особенно сейчас, учитывая, в каком он находился состоянии. И уж, конечно, мне было страшно даже подумать о том, что я стану рассказывать им о матери и о том, почему все вышло так, как вышло. Слишком разные мы были с ними, а их жалость добила бы меня окончательно. Проще было одной.