Дэвид Болдаччи - Последняя миля

– Может помочь, если сядете на кровать, закроете глаза и просто дадите сознанию вернуться к последнему разу, когда вы были в этом доме или в этой комнате. И, может статься, тогда вы вспомните нечто такое, что нам поможет.

– Вы правда думаете, что это сработает?

– Либо я могу вас загипнотизировать.

– Вы не сможете меня загипнотизировать, – насупился Марс.

– Правда? – улыбнулась она. – Хотите пари?

Искорка сомнения в его взгляде угасла.

– Как вы это сделаете?

– Сядьте на кровать.

Марс устремил взгляд на Декера, потом на Джеймисон, будто гадая, когда же они положат конец этой чепухе. Ни тот, ни другая не проронили ни слова.

Мелвин снова посмотрел на Дэвенпорт.

– Сядьте на кровать, – повторила она. – Это не больно. Клянусь.

Он сел. Встав перед ним, Дэвенпорт извлекла из кармана авторучку, держа ее под таким углом, что Марс чуть поднял взгляд.

– Можете не отводить глаз от этой ручки?

– Это глупо.

– Мелвин, просто сделай, как просят, ладно? – подал голос Декер. – Попытка – не пытка.

Марс со вздохом сфокусировал взгляд на ручке.

– Лады, что дальше?

– Просто следите за ручкой.

Дэвенпорт начала медленно водить ручкой сначала вверх-вниз, а потом из стороны в сторону, непрестанно приговаривая негромким, доверительным тоном.

Марс сделал, как она просила, следуя за ручкой взглядом повсюду. Движения были медленными, ритмичными, и голос ее приобрел напевные модуляции в лад движениям ручки.

А потом он вдруг тряхнул головой:

– Это глупо.

Не опуская ручки, Дэвенпорт произнесла:

– Я знаю, что многие спортсмены перед игрой входят в транс. Вы это делали?

– Ну… ага.

– Представьте, что готовитесь к матчу. Настройте сознание. Расслабьтесь. Но поддерживайте сосредоточенность. – Она искоса бросила взгляд на Декера. – Вы вот-вот будете играть с Госуниверситетом Огайо и снова завалите Декера. – И указала на ручку: – Это зона, Мелвин. Вы можете туда прорваться. Большой матч. Все поставлено на карту. Просто сосредоточьтесь. Эта ручка – линия цели. Захватите ее.

Устроившись поудобнее, Марс воззрился на ручку, чуточку подняв взгляд из-за угла, под которым Дэвенпорт ее держала.

– Давайте ему футбольные указания негромким ровным тоном, – шепотом велела она Декеру.

Тот всем своим видом выражал сомнение во всем этом.

– Ты сможешь, Амос, – успокоительным тоном заверила Дэвенпорт. – Точно так же, как во время разговора с Томми Монтгомери.

Кивнув, Декер начал с запинкой проговаривать Марсу сценарий, разыгрывающийся на поле: мяч перехвачен. Мелвину передали его из рук в руки. А-гэп забит, в Б-гэпе наметилась возможность. Марсу пришлось прочесть выражение глаз лайнбекера, сильный сэйфти приближается слева, правому гарду надо подержать блок еще секунду, проблеск дневного света.

Дэвенпорт знаком велела Декеру замолчать.

Пока тот говорил, Дэвенпорт замедлила движение ручки, и взгляд Марса замедлился вслед за ней. Наконец она задержала ручку совершенно неподвижно, и Марс продолжал глазеть на нее остекленевшим, застывшим взором. Черты лица его обмякли.

– Мелвин, ты меня слышишь? – спросила она.

– Да, – ответил он каким-то необычным голосом.

Дэвенпорт медленно опустила ручку, но взгляд Марса по-прежнему был устремлен на ту же точку в пространстве.

– Ты в колледже Техасского университета, – продолжала она. – Ты помнишь это?

Он кивнул.

– Однако сейчас ты дома с родителями. Понятно?

– Да.

– Это после того, как И-эс-пи-эн показал твоих родителей по телевизору. Они узнали об этом, верно?

– Да.

– Как?

– Кто-то в ломбарде сказал бате. Он был вне себя.

– Сейчас они ведут себя странно, не так ли?

– Да.

– Можешь рассказать нам, как именно?

– Нервничают. И злятся. А батя расстроен не на шутку.

– Потому что его показали по телевизору?

– Да.

– Он не сказал, почему это его огорчило?

– Нет.

– А твоя мать? Она не говорила об этом?

– Да, сказала, чтоб я просто оставил батю в покое и все будет в порядке. Она… она не хотела об этом говорить.

– А ты видел, чтобы твой отец в это время делал что-то необычное?

– Много работал допоздна. И не ел. И много пил.

– Он ругался с твоей матерью?

– Я слышал, как он орет, но не мог толком расслышать, о чем они говорили.

– Но хоть что-нибудь ты слышал?

Марс наморщил лоб.

– Какое-то испанское слово. Смешное. Мама его сказала.

– Какое?

Лоб наморщился еще сильнее.

– Ch-chocha .