Йенс Лапидус - Стокгольмское дело

ПЬЕР: Само собой. Недешевые картинки.

ХУГО: Говорит, самые лучшие полотна у него в комнате с папоротниками, как он ее называет. Туда допущены только избранные.

ПЬЕР: О’кей, избранный. Переходи к делу.

ХУГО: Хочу только сказать – машинка запущена, подробности сообщу мейлом. Но мы не можем начать раньше трех часов дня.

ПЬЕР: Понял. Слушай, тут еще одно дело. Думаю, у тебя такие же проблемы с логистикой, как и у меня.

ХУГО: Разумеется. Удобного мало. Швейцария – туда-обратно. Остров Мэн – туда-обратно. С чемоданами бабок.

ПЬЕР: Кажется, я нашел решение.

ХУГО: Ну да?

ПЬЕР: Парень по имени Матс Эмануельссон. Высший пилотаж. Решает все проблемы.

ХУГО: Звучит многообещающе.

ПЬЕР: Но я о нем почти ничего не знаю, так что надежность пока под вопросом. Совсем незнакомый фрик.

ХУГО: Надо подумать.

ТЕЛЕФОННЫЙ РАЗГОВОР № 53 (расшифровка)

Кому: Карл Тролле (приятель)

От кого: Хуго Педерсон

Дата: 14 марта 2006 года

Время: 01.33

ХУГО: Привет, старина. Не разбудил?

КАРЛ: Какое там! Верчусь, как сосиска на гриле.

ХУГО: А Фредрика дома?

КАРЛ: Нет. Гуляет где-то с подругами. Паулина, и все они…

ХУГО: Поздновато.

КАРЛ: Они всегда допоздна засиживаются.

ХУГО: А когда же она встает?

КАРЛ: Не знаю. Во всяком случае, когда я ухожу на работу, она еще спит.

ХУГО: Калле…

КАРЛ: Да?

ХУГО: Я себя скверно чувствую.

КАРЛ: В каком смысле?

ХУГО: Бессоница.

КАРЛ: Добро пожаловать в клуб.

ХУГО: Но не только… какие-то приступы… начинаю дышать, как собака в жаркий день, обливаюсь потом, мрачные мысли… прямо кричать охота. Все кажется бессмысленным…

КАРЛ: В чем дело? Дела у тебя идут как никогда… Новая шикарная тачка, ищешь летний дом…

ХУГО: Знаю, знаю… тут что-то другое. Не знаю, что. Пытаюсь ложиться попозже, чтобы устать, – и все равно не сплю. А если задремываю, какие-то кошмары… как будто меня заперли в комнате с собаками. И я не могу выйти. Хочется заорать благим матом. А Луиза лежит рядом и ни хрена не знает.

КАРЛ: Ты же до смерти боишься собак.

ХУГО: В том-то и дело…

КАРЛ: А с Луизой ты говорил?

ХУГО: Нет. Что я ей скажу?

КАРЛ: А тренировки? Может, добавить нагрузку? Начни с каким нибудь боевым спортом. Фоффе увлекся тайским боксом и счастлив до задницы.

ХУГО: Наверное, стоит попробовать. Не знаю.

КАРЛ: Погоди-ка… ключ поворачивается. Фредрика явилась. Поговорим завтра, ладно?

ХУГО: О’кей, до завтра.

Заказан этаж с эксклюзивными банями в Стюребадете. Турецкие бани.

Белло недовольно хмыкнул.

– Как эти идиоты могут называть что-то турецким? Турки – не люди, а звери. Знаешь, что они сделали с нами, армянами, сто лет назад?

– Знаю. Но место здесь – зашибись. И все подготовлено.

Они сидели в комнате отдыха. В расслаблялке, как называл ее Белло. В бесплатных тапочках, укутанные в снежно-белые махровые халаты. Заказ оформлен на бывшего сотрудника двоюродного брата Белло – спившегося инженера, который жил сейчас в кемпере где-то в районе гавани в Слагсте. Мало того – этому «вратарю», как они называли подставных лиц, они дали пачку денег, и он оплатил все налом. Никола не хотел, чтобы оставались какие-то следы, хотя бы в виде банковских трансакций.

Дал выходной spa -терапевту и приплатил, чтобы привести своих людей: две таиландки из массажного салона на Нюгатан, которые ни слова не знают по-шведски. Может, они помогут удовлетворить потребности Юсуфа.

Сволочь. Предал брата.

ЮСУФ – который много лет снабжал Шамона работой.

ЮСУФ – который обещал Николе найти убийц, а сам был одним из них.

Девушки в приемной разглядывали Николу и Белло с подозрением: солнечные очки, надвинутые на лоб бейсболки. Не так часто увидишь в этом заведении людей из пригородов. Наивный, доверчивый, расслабленный Стокгольм… думают, что можно делать все что угодно и не ждать никаких последствий. Отец, который сбегает от жены и ребенка… больное общество, где считается, что свобода важнее семьи. Школа, где в один класс втискивают двадцать пять гиперактивных пацанов и семь застенчивых девочек, а потом удивляются, что у молодой учительницы уже через месяц происходит нервный срыв. Она бросает работу и дает себе слово никогда к педагогике не возвращаться. Город, который позволяет ведьмам из социалки, разным кураторам-фуяторам, ректорам-фуекторам травить таких, как он, с первого класса и далее без остановки. Они осуждены еще до того, как стянули свой первый пакет с леденцами в супермаркете. Тебе сразу, чуть ли не с колыбели, дают понять – ты не годишься. Твоих родителей увольняют, отправляют раньше времени на грошовую пенсию, а если, не дай бог, они заведут какой-то несчастный ларек – душат налогами. Им в этом обществе не место. Их никто не берет на работу, им не позволяют завести собственное дело. А потом газетчики всплескивают руками: ах, гангстерские войны! Ах, лавинообразный рост преступности! А когда человек пытается завязать, встать на законный путь, полиция хватает не убийцу, а первого попавшегося. Всеобщее, узаконенное, привычное предательство. В этой стране все дороги закрыты, кроме одной: той, по которой сейчас идет Никола.