Ричард Престон - Микро

– Ну да, – фыркнула Дженни Линн. – Чтобы тебя не съели.

– Это с точки зрения растения.

– Равно как и с нашей точки зрения, поскольку белладонну мы тоже не едим.

– Но если говорить о людях, – Амар повернулся к Мино. – Ты нам доказываешь, что для людей стрихнин не опасен? Что на самом деле это не яд?

– Вот именно! – отозвался тот. – Уже сам базовый подход здесь довольно скользкий. Я бы даже сказал, совершенно неопределенный. Термин «яд» нельзя отнести к какой-либо четкой категории явлений.

Машина огласилась стонами.

– Может, сменим тему? – предложила Эрика.

– Я просто хотел сказать, что определение того, является ли то или иное вещество ядом, – не более чем повод для дискуссии.

– Дэнни, да у тебя все – повод для дискуссии, – проворчала Молл.

– В некотором роде да, – ответствовал Мино, важно кивая. – Потому что я не принимаю научный подход к видению мира, в котором все четко определено и разложено по полочкам.

– Вообще-то мы тоже, – сказала Эрика. – Но есть вещи, поддающиеся многократной проверке, что дает нам все основания верить в их существование.

– Может, такая точка зрения просто удобней? Всего лишь умиротворяющий самообман, которым страдает большинство так называемых ученых? Все-то они знают, все-то они могут… Но в реальном мире бал правят исключительно властные структуры, – сказал Мино. – И вы сами прекрасно это знаете. Кто обладает в обществе властью, тот и определяет, что именно изучать, за чем именно наблюдать, о чем именно и как именно думать. Ученые толкутся в очереди к тем, кто обладает реальной властью. А куда деваться – именно властные структуры и способны оплатить их счета. Не будешь играть по предложенным властной структурой правилам – останешься без денег для исследований, без должности, без публикаций. И скоро ты никто. Нет тебя. Считай, что умер.

В машине наступило молчание.

– Вы знаете, что я прав, – добавил Дэнни. – Просто вам всем это не по вкусу.

– Кстати, о властных структурах, – произнес Рик Хаттер. – По-моему, подъезжаем.

Вытащив небольшую прямоугольную сумочку с пружинной клипсой, Дженни Линн аккуратно прицепила ее на ремень. Судя по лейблу «Гортекс», сумочка была водонепроницаемой. Карен Кинг тут же полюбопытствовала:

– Это что, для наглядной демонстрации?

– Ну да, – отозвалась Дженни. – Если они действительно хотят предложить работу… В общем, я подумала… – Она пожала плечами. – Тут все мои образцы летучих сигнальных веществ, уже экстрагированные и очищенные. А ты что взяла?

– Тоже химию, детка, – ответила Карен. – Бензохинон, уже в аэрозольном баллончике. Отлично обжигает кожу, глаза – может, он и из жуков, но для самообороны лучше химиката и не придумаешь. Безопасный, короткого действия, органический. Практически готовый продукт.

– И, конечно же, для коммерческого использования? Другого я от тебя и не ждал, – буркнул Рик Хаттер.

– Потому что мало твои морали слушала, Рик, – отрезала Кинг. – А что? Ты хочешь сказать, что сам вообще ничего не захватил?

– Вообще-то нет…

– Врешь.

– Ну ладно, так и быть. – Хаттер похлопал себя по карману рубашки. – Тут вытяжка из млечного сока того дерева, химатантуса. Намазываешься – и любым паразитам, что залезли под кожу, сразу каюк.

– По мне, так тоже вполне коммерческий продукт, – заметила Карен, поворачивая руль, и «Бентли», словно приклеившись к дороге, четко вписался в очередной крутой язык серпантина. – Может, еще заработаешь на нем свои миллиарды.

Оторвавшись на секунду от дороги, она одарила его недоброй ухмылочкой.

– Ну уж нет, – запротестовал Рик, – меня интересуют лишь биохимические механизмы, лежащие в основе…

– Грузи все это будущим инвесторам.

Карен бросила взгляд на Питера, который расположился рядом на переднем сиденье.

– Ну а ты? У тебя ведь тоже замыслов полная голова. Взял с собой что-нибудь?

– Вообще-то, – медленно проговорил Дженсен, – взял.

Нащупывая в кармане куртки компакт-диск, Питер Дженсен ощутил нервную дрожь. Теперь, уже входя в главное здание «Наниджен», он осознал, что план свой разработал далеко не окончательно. Предстояло каким-то образом перед лицом всех собравшихся выманить у Бендер и Дрейка признание в содеянном, и если он даст всем прослушать запись их разговора, которой его снабдил Хорхе, это наверняка послужит нужным толчком. А если признание услышат все студенты до единого, то Дрейку будет просто некуда деваться, мстить он не станет. Всего их семеро – сразу такому количеству людей он ничего не сделает.