Пол Сассман - Лабиринт Осириса

Женщина откинулась на спинку стула и стала теребить крестик на груди. Над ее головой лениво хлопал лопастями древний вентилятор, почти не разгоняя стоящую в комнате жару.

– Я ничего не слышала, – проговорила она после долгой паузы. – На севере, как вы знаете, постоянное напряжение. А здесь, слава Богу, все было спокойно. Ну, шейх проповедовал по деревням, Омар, как его там…

– Абд-эль-Карим.

– Да, он. Но его проповеди были скорее антисемитскими, чем антихристианскими. Был еще случай с чистильщиком обуви, когда его бросили в Нил. Он был коптом, но, по-моему, речь шла скорее о деньгах, чем о религиозных убеждениях.

Демиана помолчала, поглаживая пальцами крест. Из-за двери послышался хриплый детский плач, казалось, мучительные рыдания сотрясали весь дом.

– Ничего не могу припомнить, – наконец сказала она. – Мы община меньшинства, поэтому постоянно настороже, особенно после волнений в каирском районе Имбаба и взрыва у церкви в Александрии. Но до сегодняшнего дня у нас таких проблем, как в Фаршуте, не было. И определенно никакого насилия. Есть среди мусульман такие, которые не хотят общаться с христианами. И в моей общине есть люди, не желающие общаться с мусульманами. Но, как правило, все каким-то образом притираются. Неприязненный взгляд – самое неприятное, что тут может быть. Да вот еще собираются сломать нашу церковь. Так ведь и мечети идут под бульдозер. Религиозная неприязнь тут ни при чем.

– Городом управляют полные идиоты, – заметил Халифа.

– Совершенно с вами согласна.

В дверь просунул голову молодой человек, которого Халифа видел до этого в гостиной, и напомнил Демиане, что через пару минут должны появиться люди из банка «Миср».

– Мы просим заем, – объяснила она. – Не уверена, что у нас получится. Другие банки нам отказали, но попытаться все равно необходимо. Простите, вынуждена прервать нашу беседу.

Халифа махнул рукой.

– Мне тоже пора возвращаться в участок.

Они встали и вышли в гостиную. Рыдал безрукий ребенок, которого, словно сломанную куклу, усадили в углу дивана. Девочка, решил Халифа, хотя не совсем уверенно. Проходя мимо, Демиана подхватила ее на руки и прижала к груди. Почти сразу рыдания сменились приглушенным хныканьем. Демиана покачала ребенка и отдала молодому человеку, а сама повела полицейского к выходу. Горбатый мальчик снова сидел на мотоцикле, его непропорционально большие губы были измазаны шоколадом. Увидев взрослых, он слез с сиденья и опять взял Халифу за руку.

– Не откажетесь порасспрашивать? – спросил детектив, пока они шли через прихожую. – Может, кто-нибудь что-нибудь слышал.

– Конечно, не откажусь. И если что-нибудь узнаю, дам вам знать.

Они остановились на пороге. Неожиданный порыв ветра поднял в воздух вихри пыли и песка.

– Рад был повидать вас, Демиана. Мне очень жаль, что у вас так получилось с финансированием.

– Не беспокойтесь о нас, – ответила женщина. – Выберемся. Бог о нас позаботится.

Еще недавно Халифа бы ей поверил, но сейчас она его не убедила. В последние месяцы рухнул не только его дом.

– Отправлю электронные письма нескольким людям, – сказал он. – Может, чем-нибудь удастся помочь.

– Спасибо. И пожалуйста, передайте Зенаб, что мы думаем о ней. – Демиана помолчала и после колебания добавила: – Юсуф, я хочу, чтобы вы знали…

Он успокаивающе поднял руку. Освободив другую из ладошки мальчика, он присел на корточки и обнял изуродованные плечи ребенка.

– Ты веришь в волшебство, Хелми?

Ответа не последовало.

– Показать тебе кое-что?

Мальчик едва заметно кивнул. Глядя ему в глаза, Халифа потихоньку развернул в кармане батончик «Марс», который оставил, чтобы съесть по дороге в участок, и спрятал за спиной Хелми.

– Абракадабра, – прошептал он, делая вид, что вынимает батончик из уха мальчика.

Тот восторженно расхохотался. Халифа уже шел по улице, а горбун все еще смеялся, и детектив подумал, что это самый печальный звук, который ему приходилось слышать.

Иерусалим

Прежде чем отправиться в квартиру Ривки Клейнберг, Бен-Рой сделал еще три звонка.

Первый – в редакцию «Мацпун ха-Ам», журнала в Яффе, в который она писала. Он наткнулся на автоответчик и, оставив номер своего мобильного телефона, попросил перезвонить ему как можно быстрее.

Второй звонок был пробным шаром. Он набрал номер авиакомпании «Эль Аль». Найденная в соборе сумка могла означать, что Клейнберг либо куда-то уезжала, либо вернулась – скорее первое, поскольку одежда в сумке была чистой. Среди вещей он нашел нераспечатанную упаковку с эластичными лечебными чулками, и это наводило на мысль, что она собиралась лететь на самолете. Мать Бен-Роя ни за что бы не полетела без противоэмболийных чулок. Ривка Клейнберг могла воспользоваться десятком авиакомпаний, и все их предстояло проверить, если интуиция насчет «Эль Аль» его подведет. Но «Эль Аль» была крупнейшим израильским авиаперевозчиком, и с нее следовало начинать. Бен-Рой связался с чиновником из головного офиса, объяснил ситуацию и попросил выяснить, нет ли Ривки Клейнберг в списках пассажиров.