Пол Сассман - Лабиринт Осириса

– Любезно с твоей стороны… – начал Пинкас.

– Где Баум? – оборвал его на полуслове Бен-Рой.

– …присоединиться к нам, – закончил фразу Пинкас и продолжал: – У себя наверху, общается с прессой.

– Еще бы! – с яростью бросил Бен-Рой и, круто повернувшись, поспешил обратно на автостоянку и мимо нее к тоннелю на улицу. В противоположном конце толпа напирала на служебные ворота, в воздухе разносились крики. Шеренга полицейских пыталась оттеснить людей. Бен-Рой нырнул в низкий проход и взбежал по ступеням.

– Мне с вами? – спросил из-за спины все еще следовавший за ним Зиски.

Бен-Рой взглянул в его сторону.

– Вот что: отправляйся туда, найди парня по имени Георгий Асланян. Он владелец армянской таверны, его все знают. Передай, я занялся делом, спроси, не сумеет ли он как-нибудь их утихомирить? Хорошо?

– Хорошо.

– И прихвати с собой пару наших ребят покрепче. Не хочу, чтобы попортили твою симпатичную мордашку.

Он потрепал помощника по щеке и, больше не обращая на него внимания, побежал вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступени.

Старшего суперинтенданта Ицхака Баума он застал в его кабинете. Полицейский сидел за столом и разговаривал по телефону. Это был толстый коротышка в тщательно отглаженной форме, на его плечах поблескивали лист и звезда – знаки отличия чина израильской полиции – сган ницав, суперинтендант. Баум всегда напускал на себя важный, самодовольный вид, а этим утром, с удовольствием разглагольствуя о том, что других подозреваемых по делу Ривки Клейнберг нет, еще сильнее светился от гордости. Бен-Рой быстрыми шагами пересек кабинет и, надавив большим пальцем на кнопку включения-выключения телефона, прервал связь.

– Что ты себе позволяешь? – взвизгнул суперинтендант. – Я разговаривал с «Иерусалим пост».

– К дьяволу «Иерусалим пост»! – рявкнул Бен-Рой в лицо начальнику, наклонившись над столом. – Что происходит?

Бауму не сразу удалось вернуть дар речи. Несколько мгновений, пока он пытался справиться с гневом, его пухлые губы беззвучно шевелились. Наконец он взял себя в руки.

– Происходит вот что, детектив Бен-Рой: я раскрыл убийство. Сделал один то, что вы все не сумели за десять дней.

– Петросян! – Бен-Рой не мог поверить своим ушам. – Семидесятилетний священник! Как такое могло прийти в голову?

– На основе освященного веками процесса сбора улик и умозаключений на их основе.

– Скажи что-нибудь поумнее, Баум!

– А ты изволь проявлять уважение к начальству!

– Да пошел ты!

– Пошел ты сам!

Баум вскочил на ноги. Полицейские испепеляли друг друга взглядами. В дверь просунула голову молоденькая девушка-констебль и поинтересовалась, что за шум.

– Вон! – гаркнул на нее старший суперинтендант, бросился к двери, захлопнул ее и возвратился к столу. – Ты нарываешься, Бен-Рой! Так со мной разговаривать! Приди в себя, или я сотру тебя в порошок!

– Дрожу от страха.

– Еще как задрожишь! Ты позорище нашего участка. Ты и эта наглая сука следачка…

– Да как ты смеешь?

– Это ты как смеешь?

– Болван!

– Прикуси язык.

– Болван!

Они продолжали кричать и оскорблять друг друга, пока не выдохлись, и, тяжело дыша, замолчали. Сразу стали слышны громкие протесты армян на улице. Прошло десять секунд. Баум уселся на место. Бен-Рой сделал шаг от его стола.

– Шеф Гал об этом знает?

– А как же? Неужели ты думаешь, я действую за его спиной? Я предъявил ему доказательства, он дал зеленый свет и подписал ордер.

Бен-Рой покачал головой. Начальник полиции Гал дураком не был. И если санкционировал арест Петросяна, следовательно, Баум наплел ему, что дело намного прочнее, чем было в действительности.

– Что же это за доказательства? Непотопляемые доказательства?

Старший суперинтендант откинулся на стуле и выпятил грудь.

– За ним уже такое водилось.

– За Петросяном?

– Напал на греко-православного священника в храме Гроба Господня. Чуть не задушил. Совсем слетел с катушек.

– И это было…

– В две тысячи четвертом году.

Детектив презрительно расхохотался.

– Следовательно, мы имеем дело с серийным убийцей.

Баум вспыхнул, но не ответил на сарказм.

– Это не все.

– Выкладывай.

– В семидесятые годы он попался на том, что подделывал храмовые документы. В то время он отвечал за финансы. Снимал деньги со счетов и вкладывал в сомнительные ценные бумаги. Бумаги лопнули, и церковь чуть не обанкротилась. В «Гаарец» была по этому поводу большая статья.