Курт Ауст - Судный день

Священник прищурился, будто услышал в собственном имени скрытую угрозу.

– Затем сюда прибыл ныне покойный граф Филипп д’Анжели, и последним приехали вы, Густаф Тённесен.

Плотник с серьезной миной кивнул Томасу – может, осознал всю серьезность происходящего… А может, и нет.

– Когда именно вы приехали, мне неизвестно, но буду признателен, если расскажете об этом сейчас.

– Я приехал, когда все собрались ужинать, – на удивление быстро сообщил плотник, – все уже сидели за столом – и граф с пастором, и хозяева.

– Граф появился здесь намного раньше, сразу после обеда, – проговорила Мария, но, видимо, тут же пожалела, потому что прикусила губу и с тревогой взглянула на хозяев.

Госпожа фон Хамборк не удостоила девушку даже взглядом, зато трактирщик задумчиво кивнул, очевидно, соглашаясь с Марией.

– Сколько было времени? – И Томас указал через плечо на часы на стене.

Мария смущенно заерзала:

– Ну… в этом я не разбираюсь… поэтому не знаю. Я к ним не прислушиваюсь…

– Часы показывали половину после двенадцати часов дня, – уверенно заявил фон Хамборк, так, чтобы никто не мог усомниться – уж он-то знает, как определять время по часам.

– А вы, уважаемый пастор, когда вы приехали? – И Томас повернулся к сидевшему в углу священнику.

– К обеду, – коротко и бесстрастно ответил тот, а затем, словно решив вдруг проявить любезность, добавил: – Я выехал из Рибе рано утром и боялся, что буря застанет меня врасплох где-нибудь вдалеке от жилья. Вот так я и вспомнил об этом постоялом дворе – много лет назад я уже заезжал сюда. Мне здесь понравилось, – он одобрительно кивнул в сторону хозяев, – и к обеду я уже был здесь.

– Ясно, – ответил Томас и осмотрелся. На несколько секунд взгляд его задержался на некоторых лицах, после чего он продолжил: – Позже я попрошу вас рассказать о событиях того вечера – вечера среды – и о том, что происходило на следующий день. Поэтому постарайтесь вспомнить, а я тем временем расскажу вам о том, чего вы не знали. То есть о чем знает пока только один из вас. – Томас умолк, и его последняя загадочная реплика на миг повисла в воздухе.

Мария бросила на меня тревожный взгляд, а остальные озадаченно смотрели на Томаса, ожидая объяснений.

– В четверг вечером, после ужина, граф и конюх Альберт сильно повздорили. Альберт сбил графа с ног и оставил лежать на снегу. Мы, – Томас кивнул в мою сторону, – то есть мы с Петтером, прибыли вскоре после этого и расположились здесь, в харчевне, в надежде обогреться и перекусить. Думаю, это помнят все, кроме госпожи фон Хамборк, которая как раз в тот момент находилась где-то в другом месте. – И Томас язвительно улыбнулся трактирщице. Любезностям пришел конец, и разговор принимал серьезный оборот. Но Герта фон Хамборк выдержала его взгляд и глазом не моргнула. – И, конечно, вы, господин фон Хамборк – ведь тело графа обнаружили именно вы. Вскоре после нашего приезда вы прибежали в харчевню и позвали нас с Петтером осмотреть, как вы сказали, раненого. Верно? – Фон Хамборк нехотя кивнул. – Я обследовал тело и выяснил, что граф умер вовсе не от нанесенных Альбертом ударов. От таких ударов граф, мужчина сильный и крепкий, мог в худшем случае ненадолго потерять сознание. – Томас театрально умолк, чтобы слушатели не упустили ни одного его слова. Взгляды всех присутствующих будто впились в профессора. Всех, кроме меня. – Графа д’Анжели убили!

По харчевне пронесся вздох, все ахнули, и, как мне показалось, сообщение это поразило и испугало всех без исключения. Томас заговорил громче:

– Графу воткнули в грудь длинный тонкий металлический предмет, который пронзил легкое и сердце. Эти раны и привели к смерти графа. Иными словами, – неумолимо продолжал Томас, – убийца графа сейчас сидит среди нас.

Резко повернувшись, Мария посмотрела на священника и хозяев. Плотник побледнел и схватил кружку с пивом, но та, по всей видимости, была пуста, потому что он с мольбой посмотрел на спину Марии, однако ничего не сказал. Пастор лихорадочно водил рукой по резному переплету Библии, будто надеясь, что прикосновение к образу Сына Божьего поможет ему. Недоверчиво оглядев всех остальных, фон Хамборк схватил супругу за руку и встревоженно сжал ее. Трактирщица же, прямая, словно палка, грустно смотрела на Томаса – похоже, ей единственной здесь удалось сохранить самообладание.

– Я прошу этого человека сознаться в содеянном сейчас, пред лицом Господа и в нашем присутствии.