Энн Перри - Пожар на Хайгейт-райз

– Да бросьте вы, мой милый, свет будет нисходить на них из любых окон, что там имеются в стенах, – резко бросил Шоу. – А по сути дела, больше всего этого света можно заполучить, стоя снаружи, на кладбище, на свежем воздухе.

– Я выражаюсь фигурально, – ответил Хэтч с затаенной яростью во взгляде. – Разве можно относиться к подобным вещам с такими приземленными понятиями? По крайней мере, в этот час горя от потери вы могли бы вознести душу свою к более высоким, вечным материям. – Он яростно заморгал, губы побелели, голос задрожал. – Все это и без того Бог знает как ужасно!

Эта мимолетная ссора погасла, и горе заняло место взаимной ярости. Шоу теперь стоял неподвижно, наконец замерев на месте, в первый раз с момента появления здесь Питта.

– Да-да, я… – Он никак не мог заставить себя извиниться. – Да, конечно. Вот, полиция явилась. Это был поджог.

– Что?!

Хэтч был поражен. От лица его отлила кровь, он даже покачнулся. Линдси придвинулся ближе к нему на случай, если он упадет. Пруденс метнулась назад и протянула руки, но тут до нее дошел смысл сказанного Шоу, и она также замерла в ужасе на месте.

– Поджог! Вы хотите сказать, что кто-то намеренно поджег дом?

– Совершенно верно.

– Значит, – она с трудом сглотнула, стараясь взять себя в руки, – значит, это было убийство!

– Да. – Шоу опустил ладонь на ее плечо. – Извини, моя дорогая. Но именно поэтому сюда и явилась полиция.

Тут она и Хэтч впервые обратили внимание на Питта. Их взгляды выражали одновременно тревогу и неприязнь. Хэтч распрямил плечи и, пересилив себя, обратился к Питту, полностью игнорируя Мёрдо:

– Сэр, мы ничего не в состоянии вам сообщить. Если это и в самом деле было преднамеренное преступление, тогда ищите какого-нибудь бродягу. А пока что оставьте нас в покое, дайте возможность побыть наедине с нашим горем – во имя гуманности.

Было поздно; Питт устал, проголодался, вымотался и уже изнемогал от увиденного горя, боли, от едкого запаха застоялого дыма, от пепла, засыпавшегося ему за шиворот. Вопросов у него больше не было. Он видел результаты судебно-медицинской экспертизы и выяснил то немногое, что можно было из них узнать. Нет, это дело рук не какого-нибудь бродяги, это было тщательно подготовленное преступление с намерением уничтожить – а скорее всего, убить. Но кем подготовленное? В любом случае ответ таится в сердцах людей, хорошо знавших Стивена и Клеменси Шоу, и, вполне возможно, Томас уже видел этого человека или слышал его имя.

– Да, сэр, – сказал он с некоторым облегчением. – Спасибо за время, которое вы нам уделили. – Последнее он адресовал доктору Шоу и Линдси. – Как только я узнаю что-то еще, то сообщу вам.

– Что? – Шоу даже скривился. – Ах да, конечно… Спокойной ночи… э-э-э, инспектор.

Питт и Мёрдо направились к выходу и через несколько минут уже шли по притихшей улице, освещая себе путь фонарем констебля и направляясь обратно к хайгейтскому полицейскому участку. Питт же жаждал наконец сесть в кеб и отправиться домой.

– Как вы считаете, они охотились за доктором или за миссис Шоу? – спросил Мёрдо, когда они прошли пару сотен ярдов. Ночной ветерок гнал им в лица холодный воздух с первыми признаками морозца.

– Могло быть и то, и другое, – ответил Томас. – Но если их целью являлась миссис Шоу, тогда, кажется, о ее присутствии дома знали только мистер и миссис Далгетти и сам наш добрый доктор.

– Надо полагать, нашлось бы немало таких, кто хотел бы убить доктора, – задумчиво сообщил Мёрдо. – Мне кажется, врачи вообще всегда тем или иным образом узнают множество людских тайн и секретов.

– Действительно, – согласился с ним Питт, передергиваясь от холода и ускоряя шаг. – И если так, то доктор может знать, кто стоит за этим. А они могут сделать еще одну попытку.

Шарлотта Питт перегладила половину белья, и рука ее устала от тяжелого утюга. Еще она сшила три наволочки и заштопала лучшее платье Джемаймы. Потом засунула его в корзинку с шитьем и отставила подальше, где ее не было видно – по крайней мере, при случайном взгляде; а это было самое большее, на что будет способен Томас, заглянув в этот угол комнаты, когда придет.

Было уже почти девять вечера, и Шарлотта давно прислушивалась к любому скрипу и иному шуму, дожидаясь его. Сейчас же она старалась отвлечься от этого занятия, уселась на пол в самом неудобном и неподобающем положении и стала читать «Джейн Эйр». Когда же муж наконец явился домой, она не слышала его до тех пор, пока он не снял пальто, повесил его и появился в дверях.