Энн Перри - Пожар на Хайгейт-райз

– Ох, мэм, это леди Эшворд вернулась… я хочу сказать, миссис Рэдли, она вернулась из свадебного путешествия! И вся такая красивая и счастливая!

И в самом деле, следом за ней вошла Эмили, вся увешанная красивыми пакетами, завернутыми в упаковочную бумагу и перевязанными лентами, – крутящийся водоворот юбок из шумно шелестящей тафты роскошного бледно-зеленого цвета. Она вывалила всё на кухонный стол, не обращая внимания на банки, и обняла Шарлотту, так яростно прижав ее к себе, что та чуть не потеряла равновесие.

– Ох, как же я по тебе соскучилась! – жизнерадостно воскликнула она. – Как здорово снова оказаться в Лондоне! Мне тебе надо очень многое рассказать, я бы просто не вынесла, если бы тебя не оказалось дома. Я от тебя сто лет никаких писем не получала – конечно, я вообще не получала никаких писем с тех пор, как мы уехали из Рима. На море так скучно, если, конечно, не возникнет какой-нибудь скандал или не случится что-то между пассажирами. А ничего такого не было… Шарлотта, как это человек может провести всю жизнь, играя в безик или в баккара, или обмениваясь какими-то глупыми историями, или высматривая, у кого самый модный турнюр или самая элегантная прическа? – Тут она отступила назад и уселась на один из кухонных стульев.

Грейси стояла столбом, словно приросла к месту, широко раскрыв глаза; ее воображение бурлило, представляя корабли, полные играющих в карты аристократов в роскошных одеждах. Ее швабра все еще стояла, прислоненная к стене в коридоре, а пылевая тряпка торчала из-за пояса фартука.

– Вот! – Эмили схватила самый маленький пакет и протянула его ей. – Грейси, я привезла тебе шаль из Неаполя!

Девушка была вне себя от восторга. Она смотрела на Эмили, словно та вдруг материализовалась перед нею по какому-то волшебству. Чувства так переполняли ее, что она не могла произнести ни слова. Ее маленькие ладошки сомкнулись на пакете, стиснув его сильно-сильно… Слава богу, это была материя, а не то содержимое пакета непременно разбилось бы.

– Открывай! – скомандовала Эмили.

Грейси наконец обрела дар речи.

– Это что ж, мне, миледи? Мне?!

– Конечно, тебе, – ответила ей Эмили. – Когда пойдешь в церковь или просто выйдешь на улицу, ты должна набрасывать ее на плечи, а если шаль кому-то понравится, скажешь, что ее тебе привезла подруга с Неаполитанского залива.

– Ох! – Грейси трясущимися пальцами развернула бумагу, а когда из нее выпал волнистый поток красно-сине-золотого шелка, выдохнула в полном экстазе. Тут она вдруг вспомнила о своих обязанностях и бросилась в коридор к своей швабре, прижимая к груди только что обретенное сокровище.

Шарлотта улыбнулась, ощутив прилив радостного возбуждения, который, видимо, не будет превзойден восхищением от любых других подарков, которые Эмили могла привезти Джемайме и Дэниелу.

– Это очень мило с твоей стороны, – спокойно сказала она.

– Чепуха! – отмахнулась Эмили, сама слегка сконфуженная. Она унаследовала немаленькое состояние от своего первого мужа, а шаль стоила сущую ерунду; такая маленькая вещица, а сколько от нее радости! Она разложила по столу остальные пакеты и нашла тот, на котором было написано имя Шарлотты. – Вот. Пожалуйста, разверни. Остальное – для Томаса и детей. А теперь рассказывай. Чем ты занималась все время после последнего отправленного мне письма? Приключения или происшествия какие-нибудь случались? С кем-нибудь интересным познакомилась? Или со скандально известным? Занимаешься каким-нибудь расследованием?

Шарлотта улыбнулась радостной и благожелательной улыбкой и, игнорируя этот поток вопросов, открыла пакет, аккуратно отложив в сторону оберточную бумагу – и чтобы помучить и подразнить Эмили, и потому, что бумага была слишком красивая, чтобы ее просто разорвать; она решила приберечь ее для подарков на Рождество. Внутри оказались великолепные букетики цветов ручной работы из роскошного шелка – для украшения шляпок. Они были столь великолепны, что Шарлотта даже ахнула, пораженная, когда их рассмотрела. С их помощью любая, самая обычная шляпка будет смотреться вполне достойной какой-нибудь герцогини, а если приколоть такой к юбке, то платье из обычной тафты тут же превратится в бальное. Один букетик был пастельно-розовых тонов, другой – кричаще-красный, а третий имел совершенно необычный оттенок, нечто среднее между розовым фламинго и пламенеющим костром.

– Ох, Эмили! Ты просто гений! – Шарлотта сразу же мысленно перебрала все новые возможности, которые открывались перед нею при наличии этих роскошных подарков, не говоря уж о самом удовольствии и наслаждении от их ощупывания, рассматривания и мечтания, что само по себе уже доставляло огромную радость, даже если не думать ни о чем другом. – Ох, спасибо тебе! Они такие изящные!