Найо Марш - Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке (сборник)

Бимбо улыбнулся:

– Хорошо, убедили. В принципе я всегда за то, чтобы сотрудничать с полицией. Мы часто ее ругаем, а сами ждем, что она будет нас защищать. К сожалению, не все придерживаются моей точки зрения.

– Не все.

– Когда либералы и интеллигенты начинают нести всякую чушь про сочувствие к преступникам, кому-то приходится брать на себя ответственность.

Аллейн подавил легкую тошноту, вызванную этой фразой.

– Естественно.

Бимбо повернулся к окну, словно оглядывая простиравшийся за ним ландшафт. Тон его голоса изменился.

– Лично я – сторонник смертной казни.

Аллейн, чьи взгляды отличались от мнения большинства его коллег, обронил:

– В самом деле?

– Впрочем, это не имеет отношения к делу. – Бимбо отвернулся от окна. – Даже не знаю, к чему я об этом сказал.

– Мы можем о ваших словах забыть.

– Пожалуй.

– Так вы хотели сказать…

– Да-да. Насчет этого чертова Лейсса и его тошнотворной подруги. Само собой, они досидели до конца вечеринки. Никогда не видел, чтобы люди так пили и при этом были ни в одном глазу. Все машины уже разъехались, кроме его развалюхи, время шло к двум часам. Я решил, что надо им намекнуть. Взял его дурацкое пальто и отправился их искать. Долго ходил, но в конце концов наткнулся на них в своем кабинете: они устроились там с бутылкой шампанского. Оба сидели на диване спиной к двери и не слышали, как я вошел. Кажется, они обсуждали подробности минувшей вечеринки. Говорил Лейсс. Я услышал конец его фразы. – Бимбо остановился и нахмурился. – Конечно, скорее всего это ничего не значит. – Он взглянул на Аллейна, но тот промолчал. – Короче, было так. Он сказал: «Так мы навсегда избавимся от мистера Гарольда Картелла». А она спросила что-то вроде: «Когда они это обнаружат?» И он ответил: «Наверно, завтра утром. Тебе нечего бояться, ясно? Только, ради Бога, не теряй головы: мы чисты как стеклышко».

После этого рассказа (который вполне мог оказаться выдумкой) Бимбо не сообщил больше ничего интересного. Бросив взгляд на его стол: там лежало много нераспечатанной корреспонденции, в том числе несколько счетов и письмо из нотариальной конторы, адресованное Бенедикту Артуру Доддсу, – Аллейн взял с Бимбо слово подписать свои показания и собрался уходить.

– Не провожайте меня, – попросил он вежливо. – Я сам найду дорогу.

Бимбо не успел сдвинуться с места, как Аллейн вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Он не удивился, увидев в коридоре Дезире. Она выглядела сейчас более возбужденной, и Аллейн приписал это действию бренди. Но в общем Дезире оставалась самой собой.

– Я тебя ждала. Есть проблема.

– Какого рода?

– На самом деле это не проблема, но я все равно должна тебе сказать. Меня гложет совесть. Я поступила глупо, показав тебе письмо Пи Пи. Оно действительно было адресовано не мне.

– А кому?

– Пи Пи не сказал. Но он только что мне позвонил, страшно расстроенный, и попросил сжечь письмо и забыть об этом. Он говорил без умолку, вспоминал своих славных предков и бог знает что еще.

– Ты не сказала ему, что я видел письмо?

Дезире сдвинула брови.

– Нет, но все равно чувствую себя как горничная, разбившая чашку. Бедный Пи Пи! Что он так всполошился? Ты не представляешь, в какой он панике.

– Не обращай внимания. Думаю, это просто излишняя мнительность.

– Наверно. Но все-таки… – Дезире положила на его руку горячую ладонь. – Рори, если можно, не говори ему, что я дала тебе письмо. Он сочтет меня ябедой.

В эту минуту она ему очень нравилась.

– Не скажу, если не будет крайней необходимости. Но и ты ему ничего не говори, ладно?

– А мне-то зачем? Хотя я не понимаю, почему должна давать такие обещания.

– Это может быть важно.

– Не представляю, каким образом. Письмо у тебя. Ты его хочешь как-то использовать?

– Нет, если оно не связано с убийством.

– Наверно, бесполезно просить тебя вернуть его обратно. Бесполезно?

– А как по-твоему, Дезире? – Аллейн в первый раз назвал ее по имени. – Я верну его не раньше, чем удостоверюсь, что оно не имеет отношения к делу. Извини.

– Что за скучная у тебя работа. Не представляю, как ты ею занимаешься. – И она разразилась своим хрипловатым смехом.

Аллейн молча смотрел на нее несколько секунд.

– Наверно, в твоих словах скрыт какой-то глубокий смысл, – заметил он, – но, боюсь, все это уже не важно. До свидания. Еще раз спасибо за обед. – Садясь в машину, суперинтендант сказал водителю: – В Рибблторп. Это миль пять, не больше. Мне нужна приходская церковь.