Софи Ханна - Эркюль Пуаро и Убийства под монограммой

– Слава богу, – заговорил Бригнелл. – Все, что вы сейчас сказали, абсолютно верно, мистер Пуаро.

– Bien sür, – отозвался Пуаро без всякой скромности. – Не забывайте, дамы и господа, что одно и то же имя не обязательно обозначает одного и того же человека. Когда месье Лаццари описал мне женщину, которая взяла комнату в его отеле, назвавшись Дженни Хоббс, я решил, что это, возможно, та же женщина, которую я встречал в кофейне «Плезантс». По крайней мере, по описанию она была очень на нее похожа: светлые волосы, темно-коричневая шляпа, чуть более светлое пальто. Однако двое людей, видевших какую-то женщину, всего по одному разу каждый, не могут только по описанию утверждать, что это была одна и та же особа. Это навело меня на размышления. Я уже подозревал, что мертвый Ричард Негус, чье тело я видел, и живой Ричард Негус, виденный Рафалем Бобаком и Томасом Бригнеллом, – не одно и то же лицо. Затем я вспомнил, как мне говорили, что в среду вечером, когда Ричард Негус прибыл в отель, его регистрировал Томас Бригнелл. Если я не ошибся в своих предположениях, то это должен был быть другой Ричард Негус, настоящий. Тогда я понял затруднения Томаса Бригнелла. Разве мог он при всех сказать, что у этого человека оказалось два лица? Все сочли бы, что он спятил!

– Да вы сами говорите, как помешанный, мистер Пуаро, – бросил Сэмюэл Кидд с презрительной усмешкой.

Пуаро продолжал как ни в чем не бывало.

– Тот человек, который выдавал себя за мистера Негуса, мог не походить на него внешне, но вот его голос и манеру говорить он скопировал виртуозно. Он отличный пародист – как и вы, не правда ли, мистер Кидд?

– Не слушайте его! Он лжец!

– Нет, мистер Кидд. Лжец – это вы. Вы не однажды меня представляли.

В конце комнаты поднялась со своего места Фи Спринг.

– Вы должны верить мистеру Пуаро, – сказала она. – Он говорит правду, точно. Я сама слышала, как мистер Сэмюэл Кидд говорил с его акцентом. С закрытыми глазами я их двоих не различила бы.

– Сэмюэл Кидд лжет не только голосом, – сказал Пуаро. – В нашу первую встречу он прикинулся глуповатым, неряшливым человеком: на его рубашке не хватало пуговиц, и она была вся в пятнах. Да еще и борода неровная: он выбрил лишь небольшой клочок кожи на одной щеке. Месье Кидд, пожалуйста, объясните присутствующим, почему вы решили предстать передо мной таким неряхой в нашу первую встречу?

Сэмюэл Кидд смотрел прямо перед собой. Он молчал. Его глаза были полны ненависти.

– Очень хорошо; если вы не хотите ничего объяснять, то это сделаю я. Месье Кидд оцарапал себе щеку, когда спускался по дереву, растущему за окном номера 238, в котором остановился Ричард Негус. Порез на лице щеголевато одетого мужчины привлекает внимание, не так ли; могут возникнуть вопросы. Человек, следящий за своей внешностью, вряд ли позволит бритве оставить нежеланный след на своем лице. Мистер Кидд не хотел, чтобы я что-то заподозрил. Ему не нужно было, чтобы я задал себе вопрос, а не вылезал ли он недавно в окно и не спускался ли на землю по стволу дерева, вот он и превратил себя в неряху. Он прикинулся человеком, способным не только порезаться во время бритья, но и, получив порез, бросить это занятие совсем и разгуливать недобритым. Понятно, что такой человек вполне способен на неаккуратное обращение с бритвой, – вот во что должен был поверить Пуаро и во что он действительно поверил сначала.

– Погодите-ка, Пуаро, – сказал я. – Раз вы говорите, что Сэмюэл Кидд вылез из окна комнаты Ричарда Негуса…

– Хочу ли я сказать, что он и убил Негуса? Non. Он не убивал. Он только помогал убийце. А вот что до того, кем был убийца… Его имени я вам еще не называл. – Пуаро улыбнулся.

– Нет, не называли, – резко сказал я. – Как не назвали и тех троих, кто сидел в комнате 317, когда Рафаль Бобак принес туда чай. Вы сказали, что три жертвы убийства были к тому времени уже мертвы…

– Совершенно верно. Одной из тех троих, кто находился в комнате 317 в четверть восьмого, была Ида Грэнсбери – мертвая, она сидела в кресле, откинувшись на его спинку, и вполне могла сойти за живую, так как ее повернули лицом от двери. Другим человеком был Сэмюэл Кидд, игравший роль Ричарда Негуса.

– Да, это я понимаю, но кто был третьим? – едва ли не в отчаянии спросил я. – Кто была та женщина, которая выдавала себя за Харриет Сиппель, злобную сплетницу? Ведь ею не могла быть Дженни Хоббс. Как вы сами сказали, она в тот момент была на полпути к «Плезантс».

– Ах да, та женщина, которая так жизнерадостно сплетничала, – отозвался Пуаро. – Я скажу вам, кто это был, друг мой. Это была Нэнси Дьюкейн.