Хизер Гуденкауф - То, что скрыто

– Он не укусит, – обещал Джонатан, поднимая Трумэна и ставя на диван рядом с девочкой. – Moжет, помусолит тебе руку, но не укусит.

Элла робко протянула пухлую ручку, быстро погладила Трумэна по голове и хихикнула. Она повторяла то же самое снова и снова, быстро гладила и смеялась. Наконец Джонатан и Клэр засмеялись вместе с ней. Трумэн переводил взгляд на всех по очереди; судя по выражению его морды, он не понимал такой дурости, но покорно терпел. Через двадцать минут Элла крепко заснула, зарывшись носом в шерсть Трумэна. Джонатан и Клэр сидели рядом и любовались ею. Они все больше любили ее.

Вскоре Клэр стала думать об Элле как о своей дочке. Она знала, что слишком привязываться к ребенку опасно. Их ведь предупредили, что они не смогут удочерить Эллу официально. И все же она любила девочку. Любила, как будто сама вынашивала ее девять месяцев, как будто не было никаких операций. Девочки красивее, чем Элла, Клэр в жизни не видела; у нее были большие карие глаза, которые то становились лукавыми и озорными, то наполнялись слезами. Джонатана Элла чуть ли не с первого дня начала звать «папой», хотя, видимо, по-прежнему очень скучала по родной матери.

Было очевидно, что Никки хочет вернуть дочь, просто по своей безалаберности она никак не могла собраться. Она грубила сотруднице департамента, ведущей ее дело, спорила с ней, опаздывала на свидания с дочерью, сама себе осложняя жизнь. Как Клэр ни старалась, она не могла ее понять. На месте Никки она перевернула бы землю, пошла бы на все, только бы поскорее воссоединиться со своим чудо-ребенком! И все же, когда Клэр видела Никки с Эллой, ее охватывала ревность, хотя она и стыдилась признаться себе в этом. Никки вбегала в комнату, плюхалась на пол рядом с Эллой и сразу плавно входила в ее жизнь. Мать и дочь смотрели друг на друга, улыбались, обнимались, как будто и не разлучались ни на день. Следя, как непутевая мамаша гладит Эллу по пухлой щечке, Клэр представляла, как Никки когда-то, во время беременности, вот так же гладила себя по выпуклому животику. Близость матери и дочери была такой естественной, что Клэр становилось больно и она отворачивалась.

Элла прожила у Джонатана и Клэр чуть больше года. Джонатан сомневался, что Никки удастся наладить свою жизнь и вернуть Эллу. И все же ей удалось. Клэр до сих пор помнит, какое у мужа было беззащитное, недоверчивое лицо в тот февральский день, когда они передавали Эллу родной матери. На улице был мороз, почти такой же, как когда Элла попала к ним, но сейчас девочка была одета по сезону – в дутую сиреневую курточку, шапочку и перчатки в тон, которые они ей купили. Она взволнованно смотрела на них своими огромными карими глазами.

– Я поеду к маме? – снова и снова спрашивала она.

– Да, Белла-Элла, – сказала Клэр, называя ее привычным ласкательным прозвищем. – Только сейчас ты останешься у мамы… – Она не смогла заставить себя выговорить слово «насовсем». Кто знает, думала Клэр, может быть, Никки снова оступится, и тогда Элла к ним вернется? В глубине души она сама себе не верила. Похоже, Никки в самом деле взялась за ум. – Очень надолго, – сказала Клэр вслух.

Элла долго молчала, а потом сказала:

– И папа с нами поедет. – Она не спрашивала, она утверждала.

Джонатан издал невнятный звук.

– Нет, папа не поедет, – внушала девочке Клэр, стараясь говорить бодро и весело. Это меньшее, на что она способна, твердила она себе. – Элла, ты будешь жить с мамой… Разве не здорово?

– Да, здорово, – согласилась Элла. – Но пусть и папа живет с нами… и ты, мама Клэр!

– Нет, Элла. Не сейчас, – ответила Клэр. Она услышала, как вздыхает Джонатан, сидящий рядом с ней на водительском сиденье, и положила руку ему на колено.

Когда они приехали к приемной Даны, Джонатан отстегнул Эллу от детского сиденья, вынул из машины, крепко прижав к груди, стараясь защитить ее от холодного ветра. Тогда Клэр поняла, какую ужасную ошибку они допустили. Ей казалось, что они сумеют хладнокровно расстаться с девочкой. Они доказали, что могут быть хорошими приемными родителями. Стали для Эллы временной семьей. Целый год они с Джонатаном заботились о девочке, одевали ее, кормили, окружали любовью и лаской. Они полюбили ее, но девочку пришлось отдать. Отдать мамаше, которая не заметила, что ее малышка одна ушла на улицу среди ночи, которая больше всего обожала пить и веселиться с друзьями. А они… они часами восхищались Эллой! Холодный ветер кусал мокрые щеки Клэр, пока они шли к зданию департамента; они всегда привозили сюда Эллу на свидания с матерью.