Ларс Кеплер - Песочный человек

Мужчины на скутерах знали: полиция Стокгольма надеется найти в домике что-то, что прольет свет на исчезновение Ереми и членов его семьи. Конечно, наведаться в охотничью избушку следовало тринадцать лет назад, но в то время никто в полиции не знал о ее существовании.

Рогер Хюсен и Гуннар Эн ехали бок о бок вниз по склону лесной опушки, в полосках света, и наконец оказались на болоте. Светило солнце. Неподвижный лес вокруг был ослепительно-белым. Полицейские быстро проскочили по льду, свернули на север и углубились в лес, снова ставший густым.

Деревья на южной стороне Транубергет так разрослись на диком приволье, что полицейские чуть не пропустили дом. Низенькая бревенчатая избушка вся была занесена снегом. Снег замел окна и метровыми сугробами лежал на крыше.

Виднелись только несколько серебристо-серых бревен в кладке стены.

Полицейские слезли со скутеров и стали расчищать дорожку к домику.

Выцветшие занавески скрывали, что таится внутри.

Солнце опустилось, лучи потянулись над верхушками деревьев к обширному болоту.

Полицейские наконец расчистили дверь. Оба взмокли, у криминалиста Гуннара Эна чесался лоб под шапкой.

Деревья сцеплялись ветками, скрипели, отчего место казалось заброшенным.

Полицейские молча раскатали перед дверью рулон целлофана, поставили коробки, рядком составили специальные блоки, чтобы не затоптать пол, и натянули защитные комбинезоны и перчатки.

Дверь оказалась заперта. Ключа не было ни на гвоздике, ни под козырьком.

– Дочь нашли в Стокгольме зарытой в землю заживо. – Рогер коротко глянул на коллегу.

– Я слышал, – ответил Гуннар. – Но мне-то что.

Рогер ударил ломом в щель возле замка и надавил. Из дверной рамы посыпались щепки. Рогер ввел конец лома поглубже, еще надавил. По раме пошли трещины, полетели длинные щепки. Рогер потянул дверь, а потом рванул изо всех сил. Дверь подалась и тут же снова захлопнулась.

– Вот дерьмо, – прошептал Рогер под защитной маской.

В воздух от резкого движения взметнулась многолетняя пыль. Буркнув, что все бессмысленно, Гуннар протиснулся в темный дом и поставил на пол два блока.

Рогер распаковал камеру и передал ее товарищу. Тот нагнулся, проходя под низкой притолокой, и встал на первый блок.

В избушке была кромешная темнота. В глотке царапало от кружившейся в воздухе пыли.

Гуннар нажал кнопку записи, но фонарик на камере не загорелся.

Гуннар попробовал просто записывать все вокруг, но вокруг были лишь какие-то темные массы.

Дом походил на темный, мрачный аквариум.

Посреди комнаты угадывалась большая странная тень, словно огромные напольные часы.

– Что там? – крикнул с улицы Рогер.

– Дай мне фотоаппарат.

Гуннар передал напарнику видеокамеру и забрал у него фотоаппарат. Посмотрел в видоискатель, но увидел лишь темноту и решил сделать снимок наугад. Вспышка залила помещение белым светом.

Увидев прямо перед собой длинного тощего человека, Гуннар заорал. Он сделал шаг назад, споткнулся, уронил фотоаппарат, взмахнул рукой, чтобы удержать равновесие, и перевернул вешалку.

– Что за черт…

Он попятился, ударился головой о притолоку и оцарапался острыми щепками, торчащими из дверной коробки.

– Что, что случилось? – спросил Рогер.

– Там внутри кто-то есть. – Гуннар нервно ухмылялся.

Рогер зажег фонарик камеры, осторожно открыл дверь и медленно нагнулся в темноту домика. Поскрипывал пол под блоками. Луч света шарил по пыли и мебели. Ветка царапала окно, словно беспокойно стучалась в дом.

– Олрайт, – выдохнул Рогер.

В бледном свете камеры он увидел, что с потолочной балки свисает человек. Несчастный покончил с собой давным-давно. Тело было тощим, сморщенная кожа обтянула лицо. Черный рот широко раскрыт. На полу валялись два кожаных сапога.

Дверь за спиной у полицейского скрипнула – это вернулся Гуннар.

Солнце ушло за деревья, и в окнах стало черно. Полицейские осторожно расстелили под телом мешок для перевозки трупов.

Ветка снова стукнула в окно, плавно процарапала по стеклу.

Рогер потянулся, чтобы подержать труп, пока Гуннар обрезает веревку, но когда он коснулся тела, голова самоубийцы отделилась от шеи. Череп со стуком ударился о дощатый пол, пыль снова взметнулась в воздух, и беззвучно закачалась старая петля.

Сага неподвижно сидела в фургоне, уставившись в окно. Наручники позванивали в такт движению машины.

Сага не хотела думать о Вальтере. С того дня, как она согласилась участвовать в операции, ей удавалось “не знать” об убийствах Вальтера.