Ларс Кеплер - Песочный человек

– Мой мальчик… – только и смог он выговорить.

Светящиеся сквозь густой снегопад далекие корпуса Южной больницы напоминали надгробия.

Сидя в машине, Рейдар лунатическими движениями застегнул рубашку и заправил ее в брюки. Он слышал переговоры полицейских – пациент, опознанный как Микаэль Колер-Фрост, переведен из отделения интенсивной терапии в палату, – но события все еще происходили словно в параллельной реальности.

Если кто-то действительно умирает, а тело так и не находят, в Швеции его близкие через год могут ходатайствовать о том, чтобы объявить его умершим. Рейдар шесть лет ждал, когда найдут тела его детей, а потом подал ходатайство.

Центральное управление по налогам и регистрации граждан приняло его заявление. Решение о признании Микаэля и Фелисии Колер-Фрост умершими огласили, и через полгода оно вступило в силу.

И вот Рейдар следом за одетой в гражданское женщиной из полиции шел по длинному коридору. Он не помнил, в какое именно отделение они направляются, он просто шел за ней, не отрывая глаз от пластиковых ковриков на полу и пересекающихся следов, оставленных колесами каталок.

Рейдар пытался уговорить самого себя не слишком надеяться, ведь полиция могла и ошибиться.

Тринадцать лет назад его дети, Фелисия и Микаэль, пропали, отправившись вечером к приятелю поиграть.

Водолазы обшарили всю Лилла-Вертан от Линдшера до Бьёрндалена. В первые дни было организовано прочесывание местности, в воздух подняли вертолеты.

Чтобы упростить и ускорить поиски, Рейдар оставил полиции фотографии, отпечатки пальцев, зубные карты и образцы ДНК обоих детей.

Проверили всех известных правонарушителей, но, по окончательной версии полиции, кто-то из детей упал в холодную мартовскую воду, а второго утащило на дно, когда он пытался спасти первого.

По секрету Рейдар обратился в детективное бюро, чтобы изучить другие возможные следы, в первую очередь – ближайшее окружение детей: учителей, воспитателей, футбольного тренера, соседей, почтальона, водителей автобусов, садовника, продавцов из ближайших магазинов, официантов кафе – вообще всех, с кем контактировали дети, по телефону или в интернете. Проверили родителей одноклассников и даже родственников самого Рейдара.

Полиция прекратила поиски. Детективное агентство проверило каждого человека с самой дальней периферии в окружении детей. Через некоторое время Рейдар начал понимать, что все кончено. Но еще долго он каждый день приходил к морю в надежде, что волны вынесут на берег его детей.

Рейдар и светловолосая женщина из полиции подождали, пока кровать с пожилой дамой вкатят в лифт. Подошли к дверям отделения, надели голубые бахилы.

Рейдар пошатнулся, оперся о стену. Несколько раз ему казалось, что он теряет сознание, но ему удавалось не провалиться в черноту.

Они с женщиной из полиции прошли по отделению, мимо медсестер в белом. Рейдар ощущал, как где-то внутри него затянулся жесткий узел, но продолжал быстро шагать следом за провожатой.

Он улавливал тихий гул, исходивший от других людей, но внутри него самого царила странная тишина.

Палата номер четыре располагалась в глубине коридора. Рейдар задел тележку с ужином, упали несколько поставленных одна на другую чашек.

Войдя в палату и увидев лежащего в койке юношу, Рейдар словно выпал из реальности. В руку юноши был вставлен катетер, в нос – кислородная трубка. Мешок с инфузионным раствором висел на капельнице, рядом с белым пульсоксиметром, соединенным с указательным пальцем левой руки.

Рейдар остановился и провел рукой по губам, чувствуя, что теряет контроль над лицом. Реальность вернулась, оглушила чувствами.

– Микаэль, – осторожно позвал Рейдар.

Молодой человек медленно открыл глаза, и Рейдар увидел, насколько он похож на мать. Рейдар тихо положил ладонь на щеку сына. Губы у него так дрожали, что ему было трудно говорить.

– Где же ты был? – спросил он, чувствуя, что по щекам текут слезы.

– Папа, – прошептал Микаэль.

Лицо сына было пугающе бледно, глаза – измученные. Тринадцать лет прошло, и детское лицо, оставшееся в памяти Рейдара, превратилось в мужское, но так исхудало, что Рейдар вспомнил, как сын, родившийся недоношенным, лежал в инкубаторе.

– Теперь я снова стану счастливым, – прошептал Рейдар, гладя сына по голове.

Диса наконец вернулась в Стокгольм. Сейчас она ждала Йону в его квартире, на верхнем этаже дома номер тридцать один по Валлингатан. Комиссар направлялся домой. Он купил треску. Сегодня на ужин – жареная рыба с соусом ремулад.