– Вчера вечером, мсье Лазарус, вы оставили коробку шоколадных конфет для мадемуазель, – без предисловий начал он.
Лазарус взглянул на него с некоторым удивлением:
– Ну и что же?
– С вашей стороны это весьма любезно.
– Конфеты, собственно, были не от меня, а от Фредди, от миссис Райс. Она попросила меня их захватить.
– А! Вот как.
– Я ехал на автомобиле, ну и завез, конечно.
– Я понимаю вас.
Наступила довольно продолжительная пауза, после чего Пуаро задал новый вопрос:
– А где сейчас мадам Райс?
– Думаю, что в салоне.
Фредерика пила чай. Когда мы вошли, она с озабоченным видом повернулась к нам и спросила:
– Что это за слухи насчет болезни Ник?
– Весьма загадочная история, мадам. Скажите, вы ей посылали вчера коробку шоколадных конфет?
– Посылала. Ведь она просила меня их купить.
– Она просила вас купить их для нее?
– Ну да.
– Но к ней ведь никого не пускают. Как же вы с ней увиделись?
– Я с ней не виделась. Она мне позвонила.
– О! И что же она вам сказала?
– Спросила, не куплю ли я для нее двухфунтовую коробку фуллеровских конфет.
– И ее голос звучал… еле слышно?
– Нет… вовсе нет. Довольно громко. Только как-то непривычно. Сперва я ее даже не узнала.
– Пока она не назвала себя?
– Да.
– А вы уверены, мадам, что это действительно была ваша подруга?
Фредерика опешила.
– Я… я… а как же? Кто же это еще мог быть?
– Вопрос существенный, мадам.
– Неужели вы думаете…
– Мадам, вы могли бы поклясться, что это был голос вашей подруги, если, конечно, забыть о том, что она назвала свое имя?
– Нет, – медленно ответила Фредерика. – Нет, не могла бы. Голос был совсем не похож. Я решила, что из-за телефона или, может быть, из-за болезни.
– Если б она не назвала себя, вы бы ее узнали?
– Нет, нет, наверно, не узнала бы. Кто это был, мсье Пуаро? Кто это был?
– Именно это я и стремлюсь узнать.
Его угрюмое лицо, по-видимому, навело ее на тревожные мысли. Она прошептала:
– Ник… разве… что-нибудь случилось?
Пуаро кивнул:
– Она больна, опасно больна. Конфеты были отравлены, мадам.
– Те, что прислала я? Но это невозможно… нет, это невозможно!
– Не так уж невозможно, коль скоро мадемуазель при смерти.
– Боже мой!
Она закрыла лицо руками, а когда снова подняла голову, я увидел, что она бледна как смерть.
– Не понимаю, – пробормотала она, – ничего не понимаю. Все могу понять, только не это. Их не могли отравить. Кроме меня и Джима, к ним никто не прикасался. Вы делаете какую-то ужасную ошибку, мсье Пуаро.
– Не я ее делаю, хотя в коробке и лежала карточка с моей фамилией.
Она растерянно уставилась на него.
– Если мадемуазель Ник умрет… – Пуаро не договорил и сделал угрожающий жест рукой.
Она тихо вскрикнула.
Он повернулся к ней спиной и, взяв меня под руку, направился в гостиную.
– Ничего, ну ровно ничего не понимаю! – воскликнул он, швыряя на стол шляпу. – Хоть бы какой-нибудь просвет! Я словно малое дитя! Кому выгодна смерть мадемуазель? Мадам Райс. Кто покупает конфеты, не отрицает этого, сочиняет небылицы о телефонном звонке, которые не лезут ни в какие ворота? Мадам Райс. Слишком уж просто, слишком глупо. А она не глупа… о нет!
– Да, но тогда…
– Но ведь она кокаинистка, Гастингс. Я убежден, что это так. Здесь не может быть никакого сомнения. А в конфетах оказался кокаин. И что значит эта фраза: «Все могу понять, только не это»? Это же надо как-то объяснить! Ну а лощеный мсье Лазарус – какова его роль? Что ей известно, этой мадам Райс? Она что-то знает. Но мне не удается заставить ее говорить. Она не из тех, кто может проболтаться с перепугу. И все же она что-то знает, Гастингс. Действительно ли ей кто-то звонил или она это выдумала? И если не выдумала, чей это был голос? Можете мне поверить, Гастингс. Все это очень темная история… м-да, очень темная.
– Перед рассветом всегда темнеет, – сказал я, чтобы хоть как-нибудь его утешить.
Он покачал головой.
– А та, вторая коробка, которую прислали по почте? Ее ведь тоже нельзя сбросить со счетов, так как мадемуазель не совсем уверена, в какой был яд. Вот еще досада!
Он тяжело вздохнул.
Я хотел было что-то сказать, но он перебил меня:
– Нет, нет. Довольно с меня пословиц. Я больше не вынесу. И если вы мне друг, истинный, преданный друг…
– Конечно! – воскликнул я с жаром.
– Тогда сходите и купите мне колоду игральных карт.
В первую минуту я оторопел, потом холодно ответил:
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу