Агата Кристи - Убийство в Месопотамии

– Теперь, – сказал капитан Мейтленд, – может быть, доберемся до правды!

Он сказал это довольно нетерпеливо. Это был человек действия. Я почувствовала в тот момент еще и его раздражение, ведь он опасался, что ему придется руководить поисками тела отца Лавиньи или рассылать группы для его задержания и ареста.

Он взглянул на Пуаро с некоторой неприязнью.

– Если коллега может что-то сказать, что же он не говорит?..

Я поняла, какие слова готовы были у него сорваться с языка.

Пуаро обвел нас медленным оценивающим взглядом, потом поднялся.

Я не знаю, какой речи ждала от него, наверное, какой-нибудь эффектной – он был из таких людей. Во всяком случае, я не ожидала, что он начнет с фразы по-арабски.

Он медленно, торжественно, чуть ли не как правоверный, если вы понимаете, что я имею в виду, произнес ее по-арабски. И тут же перевел на английский:

– Во имя Аллаха, милосердного и сострадающего.

– «Во имя Аллаха, милосердного и сострадающего» – это фраза, которую произносят, прежде чем отправиться в путешествие. Eh bien [50], мы тоже отправляемся в путешествие. Путешествие в прошлое. Путешествие в неизведанные уголки человеческой души.

Я не думаю, что до этого момента я хоть раз ощутила что-нибудь из так называемого «очарования Востока». Откровенно, что меня поразило, так это всеобщий беспорядок. Но когда мистер Пуаро произнес эту фразу, странного рода видения возникли передо мной. Мне пришли в голову такие слова, как Самарканд и Исфахан, я увидела купцов с длинными бородами, встающих на колени верблюдов, согнувшихся носильщиков, несущих на спинах большие тюки, женщин с крашенными хной волосами и татуированными лицами, стоящих на коленях и стирающих одежду в Тигре, я слышала их странные заунывные песни и далекий стон водяного колеса.

Все это я видела и слышала когда-то, но не придавала этому никакого значения. Теперь же все это предстало передо мной в другом свете, как бывает, когда подносите к свету кусок старого материала и вдруг видите богатые цвета старой вышивки…

Потом я огляделась в комнате, где мы сидели, и у меня появилось странное ощущение, что то, что сказал Пуаро, – правда, что все мы отправляемся в путешествие. И хотя мы были здесь все вместе, но нам предстояло следовать разными путями.

Я посмотрела на каждого так, как будто видела их в первый и последний раз, это звучит глупо, но это было именно то, что я ощутила.

Мистер Меркадо нервно сжимал пальцы. Его светлые глаза с расширившимися зрачками были устремлены на Пуаро. Миссис Меркадо смотрела на мужа. У нее был необычно настороженный взгляд, как у тигрицы, готовой к прыжку. Доктор Лейднер, казалось, весь сжался. Этот последний удар прямо-таки доконал его. Можно было бы даже сказать, что его вообще нет в комнате. Он был где-то далеко, в одном ему ведомом месте. Мистер Коулман смотрел прямо на Пуаро. Рот у него был слегка открыт, и выглядел он просто идиотом. Мистер Эммотт смотрел вниз на свои ноги, и я не могла как следует разглядеть его лицо. Мистер Рейтер казался каким-то озадаченным, губы у него были недовольно надуты, что делало его особенно похожим на хорошую холеную свинью. Мисс Райлли спокойно смотрела в окно. Не знаю, о чем она думала и что чувствовала. Потом я посмотрела на мистера Кэри, его лицо вызвало у меня боль, и я отвела взгляд. Вот и все мы в сборе. Я еще почувствовала, что, когда Пуаро закончит, мы все станем какими-то совсем другими… Это было очень странное чувство. Голос Пуаро звучал невозмутимо, и мне представлялась река, спокойно текущая между берегами… но стремящаяся к морю…

– С самого начала я осознал, что для того, чтобы разобраться в этом деле, надо искать не внешние приметы или ключи к разгадке, а глубинные причины столкновения личностей и секреты души.

И я должен сказать, что, хотя и добрался до того, что можно назвать верным объяснением дела, у меня нет конкретных доказательств. Я знаю, что это так, потому что так должно быть, потому что никак иначе каждый отдельный факт не может занять свое законное, принадлежащее ему место.

И вот что, по-моему, является наиболее удовлетворительным объяснением.

Он сделал паузу и потом продолжал:

– Мы начинаем наше путешествие с момента, когда я приступил к расследованию после того, как мне сообщили о случившемся.

Итак, каждое дело, с моей точки зрения, имеет свой собственный вид и форму. Например, это дело, по моему мнению, строится вокруг личности миссис Лейднер. Не узнав, какой именно женщиной была миссис Лейднер, я бы не смог узнать, почему она убита и кто ее убил.