Оливер Пётч - Дочь палача

Пекарь Бертхольд облизнул губы, глядя, как стражники через голову стянули с Марты коричневую власяницу.

– Чтобы избежать споров, как в прошлый раз, теперь я сам ее осмотрю, – сказал Лехнер.

Он изучал тело знахарки сантиметр за сантиметром, проверил подмышки, ягодицы и между бедер. Марта сидела с закрытыми глазами. Она не издала ни звука, даже когда секретарь провел тонкими пальцами у нее в промежности. Наконец он закончил осмотр.

– Отметина на лопатке вызывает у меня больше всего подозрений. Нужно ее проверить. Палач, иглу!

Куизль протянул ему иглу длиной в палец. Секретарь решительно воткнул ее глубоко в лопатку. Марта закричала так пронзительно, что Куизль содрогнулся. Начало положено, и он не мог ничего поделать.

Лехнер с интересом разглядывал укол и наконец довольно улыбнулся.

– Как я и предполагал, – сказал он, возвращаясь к столу и снова усаживаясь за пергамент. Диктуя вслух, он принялся записывать. – Обвиняемая раздета. Мною лично воткнута игла. Из проколотого места кровь не потекла…

– Но это ничего не доказывает! – перебил его Шреефогль. – Каждый ребенок знает, что над плечевыми костями кровь почти не течет. Кроме того…

– Свидетель Шреефогль, – прервал его Лехнер. – Вы не обратили внимания, что эта отметина находится на том же самом месте, где у детей был нарисован знак? И что она, хоть не полностью, но очень похожа на него?

Шреефогль покачал головой.

– Родимое пятно, не более. Княжеский управляющий этого просто так не оставит, вам это никогда с рук не сойдет!

– Что ж, мы еще не закончили, – сказал Лехнер. – Палач, тиски. В этот раз попробуем другую руку.

Крики Марты Штехлин разносились по городу через меленькое окошко в тюрьме. Те, кто находился поблизости, прекращали на время работу, крестились или произносили короткую молитву. А потом возвращались к своим делам.

Горожане были уверены: ведьма несет заслуженное наказание. Пока она еще упирается, но совсем скоро выложит благородным свидетелям все о своих деяниях, и потом, наконец, наступит мир. Она признает свою связь с дьяволом и то, что по ночам они вместе пили кровь невинных детей и пометили их сатанинскими знаками. Она расскажет, как устраивала развратные танцы, целовала нечистого в зад и исполняла его волю. Расскажет о других ведьмах, которые летали с ней на метлах, поднятых в воздух вонючей мазью, которой они смазывали себе промежность. Похотливые женщины, все до одной! При таких примерно мыслях у кого-то из порядочных горожан рот наполнялся слюной. А горожанки уже строили догадки, кто принадлежал к числу тех ведьм: соседка, однажды косо на них посмотревшая; нищенка с Монетной улицы; служанка, соблазнявшая благочестивых мужей…

У лотка на рыночной площади Бонифаций Фронвизер как раз надкусывал горячий паштет, когда до него донесся крик Штехлин. Внезапно мясо показалось ему старым и тухлым на вкус. Он бросил остатки своре дерущихся собак и отправился домой.

Бес вселился в Клару и не желал отпускать. Девочка металась из стороны в сторону на своем ложе из хвороста. На лбу у нее выступил холодный пот, лицо стало восковым, словно у куклы. Клара без конца что-то бормотала во сне и временами кричала так громко, что Софии приходилось зажимать ей рот. Казалось, дьявол и сейчас был где-то поблизости.

– Он… схватил… Нет! Уходи! Прочь! Ужасные когти… сердце из груди… Как же больно, как больно…

София осторожно прижала маленькую подругу к ложу и протерла мокрой тряпкой ее горячий лоб. Лихорадка не отступила, она, наоборот, становилась все сильней и сильней. Клара горела, словно в печи. Отвар, которым София ее напоила, помог лишь на время.

Вот уже три ночи и четвертый день рыжая несла свое дежурство. Она лишь временами выходила, чтобы набрать ягод и трав или раздобыть на одном из ближайших подворий что-нибудь съестное. Вчера она поймала курицу, забила ее и ночью сварила суп для Клары, но испугалась, что огонь могут заметить, и вскоре забралась обратно. Предчувствие не обмануло ее. Ночью она услышала шаги; они прошумели совсем рядом с укрытием, а потом снова затихли.

Один раз София сходила на пристани и попросила мальчишку передать советнику Шреефоглю, что с его дочерью все хорошо. Сначала она сочла это хорошей идеей. Но когда в лесу объявился этот юный лекарь, прокляла себя за оплошность. Тем более когда, словно из ниоткуда, появился вдруг сам дьявол. София молниеносно бросилась в заросшую кустами канаву, и дьявол, погнавшись за лекарем, пробежал мимо нее. С тех пор она не знала, убит ли врач или ему удалось сбежать. Она лишь знала, что те люди уже наступали им на пятки.