Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс и Дело о крысе (сборник)

– Это невыносимо, я требую объяснения.

Я в ярости сделал шаг вперед, и тут же услышал щелчок взведенного курка.

– Хватит, Уотсон. Еще шаг – и я стреляю.

При этих словах я похолодел, ведь они были правдой. Я уже понял, что Холмс ничего не разыгрывает, что он не замедлит подкрепить слова делом. То есть убить меня. С этим внезапным озарением на меня накатила новая волна отчаяния, потом она схлынула и унесла с собой остатки душевных сил. Господи, он теперь действительно на их стороне! Он один из них!

– Прошу присесть, джентльмены, а потом, Шерлок, ты, может, объяснишь доктору правила игры?

Холмс подтащил поближе два плетеных кресла и поставил их футах в четырех-пяти от кушетки. Можно было подумать, что женщину эту окружал незримый барьер, переступать который не дозволялось. Холмс знаком приказал мне сесть. Я сел, он тоже; я снова увидел у него на лбу тонкую пленку пота. Да, в комнате было довольно жарко, но раньше я никогда не замечал у него ничего подобного. Очень хотелось понять, чт́о все-таки случилось с моим другом и какие именно мысли проносятся сейчас у него в мозгу.

– Начнем с официальных представлений, – проговорил Холмс, причем ни в голосе, ни на лице не отразилось никаких эмоций. – Позвольте представить вам баронессу Эммуску Дюбейк.

Баронесса приветственно кивнула.

– Это вам принадлежит та гигантская крыса? – осведомился я без обиняков.

– Сколь же любознателен ваш друг, – проговорила она негромко, приподняв бровь. – А я-то всегда считала, что вы, англичане, мастера изощренных иносказаний. На деле же оказалось, что вы не терпеливее голодных терьеров, завидевших кость. – Она обернулась ко мне. Улыбка исчезла, и ее глаза, изумительные черные глаза, холодно поблескивали. – Ладно, хотите получить ответ – извольте. Да, доктор, гигантская крыса принадлежит мне. Гигантская крыса – мое оружие. Я… как бы выразиться поточнее? Я способствовала ее созданию. Родилась я в Венгрии, однако много лет провела на Суматре и там наблюдала за этими странными, злобными тварями. Размером они со щенка, но, сбившись в стаю, в состоянии одолеть человека и за несколько минут изувечить его до смерти. Вот я и задумалась: а ведь они могут стать настоящей угрозой, если вырастить их покрупнее и заразить смертоносной бациллой. Какую же это дарует власть! Я многое изучала в своей жизни, у меня большие способности к освоению, запоминанию и развитию чужих мыслей. Продвинуться в познании хоть на шаг дальше, подсветить хотя бы краешек тени – такова неизменно была моя цель. Медицина, естествознание, оккультизм – я испробовала все. И все освоила.

– Оккультизм! – вырвалось у меня невольно.

– Рядовой разум не смеет заглянуть за пределы изведанного. Нет, нужно идти дальше, чтобы… подчинить других.

– Значит, вот к чему все это – подчинить других?

– Разумеется. В этом и состоит смысл жизни. Подчинять – значит властвовать, властвовать – значит быть свободной. Вот я подчинила себе Шерлока Холмса и положила конец его вмешательству в мои планы.

Я посмотрел на своего друга. Лицо его было безучастно. Глаза остекленели, и хотя дуло пистолета все еще угрожало мне, он, казалось, вовсе меня не видел. Он слышал, но, по всей видимости, не воспринимал. Сладкоречие баронессы, похоже, ввергло его в оцепенение.

– А скоро я подчиню себе и вас, доктор Уотсон, – продолжала баронесса. – Не протестуйте и не надейтесь, что сможете вырваться. Вы теперь муха, что беспомощно бьется в паутине, и спастись вам не дано. Вы качаете головой, но это лишь отчаянная… и бессмысленная бравада. Сейчас я продемонстрирую вам свою силу.

Тут она внезапно распрямилась на кушетке, блеснул металл, и я увидел, что нога ее закована в металлическую колодку. Баронесса была хромой. Природа, даровавшая этой женщине несравненную красоту и замечательный ум, отомстила ей, наделив увечным телом. Похоже, баронесса не успела перехватить мой взгляд или просто проигнорировала мое открытие. Ведь в противном случае ей пришлось бы признать реальность своего единственного изъяна. Да, она была умна и претендовала на то, что обладает познаниями, выходящими за пределы современной медицинской науки, но это не могло излечить ее от хромоты. Полагаю, мысль эта сильно ее терзала.

Теперь она сидела на краю кушетки, прижав пальцы к вискам. Потом на миг закрыла глаза и прошептала единственное слово:

– Бабашка. – Глаза распахнулись, на губах появилась улыбка. – Она идет.

В дальнем конце оранжереи зашуршали листья, потом послышались тяжелые шаги. Мне показалось, что я слышу клацанье когтей по мраморному полу. Звук делался все громче, и вот из-под кроны низко растущей пальмы появилось животное – что-то вроде крупного черного кота. Однако когда оно приблизилось, я понял, что размерами эта тварь превосходит любого домашнего питомца. Оказалось, это взрослая черная пантера. Была она гибкой, блестящей, двигалась с кошачьей грацией, под гладкой шкурой перекатывались мускулы. Время от времени она слегка щерилась, обнажая смертоносные белые зубы.