Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс и Дело о крысе (сборник)

– Моя голова с этим не согласна. Я бы с радостью отвесил ему ответный комплимент, – проворчал я.

Холмс продолжал улыбаться, не обращая внимания на мою воинственность.

– Что же до побега… видите ли, старина, вы никуда и не сбежали.

– Это вы о чем?

– Вы мой пленник.

Я тряхнул головой – что оказалось болезненно, – пытаясь понять, правильно ли я его расслышал.

– Пожалуйста, не говорите загадками, Холмс. У меня сейчас попросту нет сил гоняться за вами по очередному лабиринту.

– Да вам никогда было за мной не угнаться, Уотсон, даже на здоровую голову. А кроме того, даже когда вам суют под нос очевидные факты, вы не в состоянии их осмыслить. – Произнося эти слова, мой спутник продолжал улыбаться, но в голосе зазвучала безжалостная, ледяная нотка, напомнившая острое лезвие бритвы.

– Это бред какой-то. Как я могу быть вашим пленником? Я ничего не понимаю.

– Может, теперь поймете. – С этими словами Холмс вытащил из кармана пальто револьвер и нацелил его мне в сердце. – Одно лишнее движение, и я вас убью. Вот так все просто.

– Это шутка? – Еще не договорив, я понял по ледяному блеску в глазах Холмса, что он серьезен как никогда.

– Не будьте наивны.

– Значит, вы нездоровы, – заключил я. – У вас что-то не в порядке с головой. С какой радости вам меня убивать? Я ваш друг. Мы вместе пережили столько опасностей. И вместе начали расследовать это проклятое дело.

– Обстоятельства изменились.

– Господи, да какие обстоятельства!

– Ах, Уотсон, Уотсон, вы всегда отличались недалекостью. Вы видите только ожидаемое и предсказуемое. А я всегда гордился гибкостью своего мышления и своих нравственных принципов, я даже признавал в ряде случаев, что ошибался. И вот теперь я готов признать, что вся моя предыдущая жизнь была грубой ошибкой. Я осознал, что сражался не на той стороне.

Все это было откровенным бредом, и говорил он так, будто выучил текст наизусть. Я подался вперед, Холмс тут же напрягся и придвинул револьвер еще ближе ко мне.

– Вот только без всяких глупых проявлений отваги, – сказал он.

Я заглянул ему в глаза. Зрачки мутные, расширенные. То не было лицо сыщика Шерлока Холмса, живое и настороженное; то было лицо Холмса-наркомана. Я увидел на нем мечтательное, отрешенное выражение, которое наблюдал, когда, борясь со скукой и бездействием, он искал спасения в кокаине. Вот только имелось одно серьезное отличие. Я еще никогда не наблюдал у своего друга в такие моменты ни агрессии, ни помрачения рассудка. Он делался сонным, медлительным, порой – говорливым, но всегда сохранял добродушие. А на сей раз в поведении его угадывалось нечто необычное и даже зловещее.

– О чем вы думаете, Уотсон? – поинтересовался он.

– Обычно вы сами мне об этом говорите. О чем я думаю, нет нужды объяснять, – ответил я, стараясь казаться беспечным. Надо подольше поиграть в эту странную шараду, понял я, чтобы уразуметь, что же на самом деле происходит, и отыскать способ вернуть друга к реальности.

Он беспощадно усмехнулся.

– Вы думаете, что я не в себе, что мне нужно как следует отдохнуть, чтобы вернуться к нормальному состоянию, так?

– В таком роде.

– Так вот, вы не правы, доктор. Как раз это и есть мое истинное лицо. Я долго блуждал во тьме и наконец прозрел.

– Понятно. То есть вы ввязались в эту дьявольскую историю с крысами и решили перейти на сторону противника.

Холмс издал дребезжащий смех.

– Да, уж вы-то умеете описывать события с чувством и выражением. Хотя, по сути, вы правы.

При этих словах сердце мое упало. Как, каким образом произошла эта перемена в поведении, да и в самой природе моего друга, было непостижимо, я лишь догадывался, что здесь так или иначе замешаны наркотики, но сильнее всего меня испугало то, насколько легко наш противник добился успеха. Я стал обдумывать, чт́о будет, если Шерлок Холмс поставит свой талант на службу злу и превратится в моего врага.

Тут экипаж дернулся и остановился. Холмс приподнял штору, опустил окно, выглянул наружу.

– Ага, вот мы и приехали.

Я заметил, что уже смеркается, – выходит, я оставался в забытьи часов пять или больше. Мне послышалось, что снаружи раскрылись большие железные ворота, экипаж снова тронулся. Мы миновали большой каменный столб и въехали, как мне казалось, на широкую подъездную дорогу, после этого окно было поднято, а шторы опущены.

– Не напрягайте попусту глаза, Уотсон. Я вам и так скажу, где мы. Мы только что въехали в парк Кресент-лодж, дома моей новой приятельницы.