Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс и Дело о крысе (сборник)

Я знал, что и дальше скрывать от нее исчезновение Холмса просто глупо. Да и не мог я больше обманывать Элис. Она имела полное право знать правду. И вот, неловко, с запинками, я сообщил ей, что друг мой пропал. Я вкратце пересказал все события предыдущей ночи, закончив на том, как обнаружил исчезновение Холмса.

Черты ее затуманились от изумления и ужаса.

– Какой кошмар! В это даже поверить трудно. Вот уже сутки вокруг происходят события, которые мне по-прежнему кажутся совершенно нереальными. – Она вздрогнула и крепко взяла меня за руки. – Мне вдруг стало очень страшно, – прошептала она осипшим голосом.

Я обнял ее, пытаясь утешить, поцеловал в щеку. Слов для успокоения у меня не было. На несколько секунд я прижал ее к себе, и она не сопротивлялась; потом, смутившись, мы разомкнули объятие. Она улыбнулась ласковой, понимающей улыбкой.

– Прости, – сказала она. – Обычно я не даю воли чувствам. На работе я бываю даже слишком сурова, но в очень уж странное плаванье мы нынче пустились.

Ее слова подействовали на меня как удар электрическим током. Будто бы чистый воздух хлынул мне в мозг.

– Ну конечно! – воскликнул я, вскакивая. – Я же забыл, что у меня есть как минимум один ключ, одна зацепка: судно «Матильда Бригс», пришвартовавшееся у причала Христофора.

Элис озадаченно нахмурилась, и я выложил ей все подробности, до того выпущенные из рассказа о предыдущей ночи.

– И что ты намереваешься делать? – спросила она, когда я закончил.

– Разбираться.

– Один?

– Разумеется! – воскликнул я, не скрывая возбуждения. В голове у меня начал складываться план. – Воспользуюсь методом Холмса, переоденусь матросом – так на меня не обратят внимания. И обязательно выясню, что за темные дела творятся на этом причале.

– А если и тебя схватят, как мистера Холмса? Джон, по-моему, тебе нельзя идти одному!

Впервые за этот день я усмехнулся.

– Ты же не собираешься идти со мной?

Судя по выражению ее лица, именно эта мысль и пришла ей в голову, однако я со всей горячностью стал доказывать ей, что с практической точки зрения это совершенно бессмысленно.

– Кроме всего прочего, – сказал я, – затея может оказаться опасной, и если со мной что-то случится, ты останешься единственным человеком, способным изложить все факты полиции. Я должен идти один.

Ей хватило здравого смысла принять мои доводы без возражений.

Мы решили, что она вернется к себе. По моим представлениям, так было безопаснее.

– Пока никто не знает, что ты как-то связана с этим делом. Если наши противники решат избавиться от всех, в ком видят соратников Холмса, они прежде всего явятся сюда. Покончив с этим делом, я приду к тебе. Если я не появлюсь завтра до рассвета, обратись к инспектору Джайлсу Лестрейду из Скотленд-Ярда и расскажи ему все, что знаешь.

Элис без особой охоты кивнула и снова схватила меня за руки.

– Ты ведь будешь осторожен, да, Джон? – проговорила она.

Через два часа я оказался в восточной части города. Миновав Поплар, я добрался до Блэкуэлла с его узкими, грязными улицами и нищими лачугами – здесь в страшной скученности обитала беднота. Именно сюда уходит своим концом, темным и безрадостным, спираль богатства, вьющаяся через весь Лондон. Тут у огромных причалов швартуются суда, приходящие из Юго-Восточной Азии. Один из них и назывался причалом Христофора. Воспользовавшись гардеробом Холмса, где имелось платье на любой случай, и самостоятельно доработав образ, я вроде бы сумел слиться с морской братией, наводнявшей здешние улицы. На мне были темно-синяя матросская куртка и фуражка, на шее – полосатый платок. Я наложил на лицо темный грим, чтобы оно выглядело загорелым и обветренным, а последним штрихом стала глиняная трубка Холмса, наполненная вонючим корабельным табаком.

Небо затянули тучи. Бесформенные серые пятна скользили над головой, точно отражая мое мрачное настроение; я шагал к огромным железным воротам причала Христофора. Неразборчиво пробормотав «Добрый день» в сторону стража – он едва поднял на меня глаза, поскольку был занят чтением «Милашки», – я без всяких расспросов проскользнул мимо.

Во дворе я наткнулся на четверых матросов, которые перекидывались в карты, сидя на перевернутых ящиках из-под чая.

– «Матильда Бригс» где будет? – спросил я грубым голосом, как можно небрежнее облокотившись о стену и следя за игрой.

Никто из игроков не оторвал глаз от карт, но один из них, светловолосый, ответил тем же небрежным тоном, каким пытался говорить и я.