Филлис Джеймс - Убийство в теологическом колледже

Вероятно, вас интересует прискорбная смерть Агаты Беттертон, еще одной несчастной женщины. Здесь просто неожиданно выпал шанс, и я им воспользовался. Возможно, вам казалось, что она с лестницы слышала, как я звонил миссис Крэмптон. Это не так. Тогда она меня не видела. Однако мисс Беттертон заметила меня в ночь убийства, когда я возвращал ключи. Тогда я не мог ее убить и решил подождать. В конце концов, ее все считали сумасшедшей. Даже если бы она обвинила меня в том, что я был в здании после полуночи, сомневаюсь, что ее слова имели бы такой же вес, как и мои. Но все произошло несколько иначе: она пришла ко мне в воскресенье вечером и сказала, что мой секрет в безопасности. Она никогда не отличалась ясностью ума, но дала понять, что тот, кто убил архидьякона Крэмптона, мог ее не опасаться. Слишком большой риск для меня.

Вы ведь понимаете, что не сможете доказать ни одну из этих смертей? Одного мотива недостаточно. А если это признание будет использовано против меня, я от него откажусь.

Я узнал кое-что неожиданное про убийство в частности и про насилие в общем. Вам, Дэлглиш, это, наверное, известно: в конце концов, вы эксперт в подобных делах. Но лично я нашел это интересным. Первый удар я нанес умышленно, не обошлось без естественной брезгливости и некоего отвращения, тут пришлось собрать всю волю в кулак. Я мыслил четко и однозначно: мне нужно, чтобы этот человек умер, и это самый эффективный способ его убить. Я рассчитывал обойтись одним ударом, максимум двумя, но уже после первого меня захлестнула волна адреналина. Жажда насилия взяла верх, и я продолжал наносить удары, уже бессознательно. И даже если бы в тот момент появились вы, сомневаюсь, что я смог бы остановиться. Первобытный инстинкт убийства берет верх не тогда, когда вы замышляете насилие. Он захватывает, когда вы наносите первый удар.

После ареста я не видел сына. Он не желает со мной встречаться, и сомнений нет – это к лучшему. Всю жизнь я прожил без чувства привязанности, и как-то неловко позволять себе его сейчас.

На этом письмо заканчивалось. Отложив его в сторону, Дэлглиш подумал, как Грегори выдержит заключение, которое может продлиться десятилетия. Хотя если дать ему книги, то, скорее всего, он выдержит. А вдруг именно сейчас он смотрит в окно из-за решетки и хочет вдохнуть свежесть этого весеннего дня?

Дэлглиш завел автомобиль и поехал прямиком в колледж. Открытая нараспашку парадная дверь впускала внутрь солнечный свет, и он сделал шаг в пустоту коридора. У подножия статуи Девы Марии все еще горела лампа, в воздухе витал слабый церковный запах ладана, мебельной политуры и старинных книг. Но складывалось впечатление, что дом уже частично оголен и покорно ожидает неизбежного конца.

Звука шагов коммандер не расслышал, но внезапно осознал чье-то присутствие и, подняв голову, увидел, что наверху лестницы стоит отец Себастьян.

– Доброе утро, Адам, поднимайтесь, прошу вас, – позвал он.

Дэлглиш подумал, что директор впервые назвал его по имени.

Войдя за ним в кабинет, Дэлглиш отметил некоторые изменения. Над камином больше не висела картина Бёрн-Джонса, буфет тоже исчез. Слегка изменился и отец Себастьян: снял сутану и теперь носил костюм с пасторским воротником. Он стал выглядеть старше – своеобразная плата за пережитое. Однако строгие и красивые черты нисколько не утратили властности и уверенности, кое-что даже прибавилось: сдержанная радость успеха. Он получил должность заведующего кафедрой в университете, престижное место, именно то, чего он, должно быть, желал. Дэлглиш поздравил его.

– Спасибо, – поблагодарил Морелл. – Хотя говорят, что возвращаться – плохая примета, я надеюсь, что мое будущее и будущее университета докажут обратное.

Они присели и несколько минут беседовали, проявляя необходимую вежливость. Не в характере Морелла было чувствовать себя неловко, но Дэлглиш ощущал: священнику еще досаждала неприятная мысль, что сидящий напротив человек когда-то считал его возможным подозреваемым в убийстве. Коммандер сомневался, что Морелл забудет или простит ему унижение, которое испытал, когда снимали отпечатки пальцев. Тем не менее сейчас, словно чувствуя признательность, бывший директор рассказал Дэлглишу о том, что произошло в колледже.

– Всем студентам нашли места в других теологических колледжах. А четверых из них, с которыми вы познакомились, когда был убит архидьякон, приняли в Каддесдон или колледж Святого Стефана, в Оксфорд.